Могу ли сказать, как я горжусь тобой, чтобы это не прозвучало снисходительно? Чтобы ты не подумала, что это намек на возраст? Я горжусь. Более того, я рад за тебя. Рори сказала, что ты планируешь стать акушеркой и принимать роды. Я знал, что ты изменишь мир, прикоснешься к жизням… как ты прикоснулась к моей.

Уверен, Рори уже сказал тебе о том, что я помолвлен. Это разумный шаг на данном этапе моей жизни. Моя семья в восторге, и я в порядке, если тебя это конечно заботит, хотя вполне вероятно, что нет. Будь той удивительной женщиной, которой, как я знал, ты станешь. Найдите свое место, своих людей, жизнь, которую ты заслуживаешь.

Поздравляю, Голый рыбак.

Я смеялась сквозь слезы. Так много слез. Он подписал «Голый рыбак». Это сделало меня счастливой и в то же время невероятно печальной. Ждал ли он меня? Неужели однажды он решил перестать ждать и порадовать свою семью, сделав предложение Энджи? Как бы там ни было, все будет хорошо.

Глава 3

Я сдала экзамен NCLEX.

У меня появилась своя квартира.

И у меня было назначено собеседование в педиатрической клинике.

Жизнь продолжала дарить мне солнечные дни, несмотря на новости о помолвке Фишера Мэнна.

Утром в день собеседования мне позвонила Рори.

— Я только направляюсь на собеседование, — сказала я, направляясь к своей машине. — Я уже еду туда.

— Риз, — ее голос прозвучал в моем ухе с леденящей тяжестью.

Он остановил меня на месте.

— Что случилось?

— Фишер попал в аварию на своем мотоцикле. Сейчас он в операционной. Мы пока не знаем, насколько серьезны его травмы. Я просто подумала, что должна сообщить тебе, если ты захочешь помолиться за него.

— Ч-что? — Я прикрыла рот рукой, так как слезы мгновенно наполнили мои глаза.

— Я сообщу тебе, когда его переведут из операционной… если он переживет операцию.

Если…

— Хорошо? — спросила она.

Я кивнула и протиснула крошечное «хорошо» сквозь валун страха в горле.

После того, как Рори закончила разговор, мой телефон и ключи упали на землю, разбив экран. Рыдания накатывали на меня одной волной за другой.

Все, что я могла видеть, — это его лицо. Эти глаза. Это подмигивание. Улыбка, которую он дарил мне перед тем, как сказать что-то, что заставляло меня краснеть.

Ты собираешься меня поцеловать?

Я думаю об этом.

А ты м-моя?

Ты знаешь ответ на этот вопрос.

Я так стараюсь не влюбиться в тебя.

Я знаю.

Я была в порядке… может быть, не совсем в порядке… но я была в порядке с отсутствием Фишера в моей жизни, но не была в порядке с тем, что его больше не будет в этой жизни. Если это случится, я уже никогда не смогу быть «в порядке».

Взяв телефон, я набрала номер офиса, где у меня должно было состояться собеседование. Отменила его и заказала билет на самолет до Денвера.

Прилетев, я позвонила Рори.

— Пока никаких новостей. Он все еще в операционной. Твое собеседование прошло нормально?

— Я здесь, в Денвере, в аэропорту.

— Что?

— В какой больнице он находится?

— Риз, ты ничего не можешь сделать. Я планировала позвонить тебе, как только его переведут из операционной, и мы узнаем больше.

— Мама! — Это был редкий случай, когда я называю ее мамой, а не Рори. — Какая. Больница?

— Я приеду за тобой, — сказала она более спокойным тоном, прежде чем завершить разговор.

Сорок пять минут спустя Роуз вылезла из кресла пассажира, когда они подъехали к обочине.

— Мы все молимся за него, — прошептала она, обнимая меня.

Я отмахнулась от эмоций, сжигающих мои глаза, и кивнула вместо слов.

Когда мы приехали в больницу, в приемной собралась семья Фишера и другие знакомые лица с работы.

Его родители, братья и сестры.

Хейли.

Энджи.

Мы обменялись несколькими паническими «приветствиями», прежде чем я забилась в дальний угол комнаты вместе с Рори и Роуз. А потом мы стали ждать. Когда доктор вышел, его родители и Энджи собрались в круг вокруг него. Послышался общий вздох облегчения. Это были хорошие новости. Он перенес операцию.

Когда мы решили, что только родственникам будет позволено увидеть его позже тем же вечером, я отправилась с Роуз и Рори в их новый дом.

— Не так уж далеко вы переехали. — Я слегка усмехнулась, когда они въехали на подъездную дорожку дома, который находился в трех кварталах от дома Фишера.