Родители моей мамы тоже были очень рады за меня. Родители отца нацепили свои фальшивые улыбки, наблюдая за тем, как Рори и Роуз поздравляют меня. Они были не в ладах с моей мамой и ее партнером-лесбиянкой. Я любила свою маму, и Роуз тоже. За четыре года моего пребывания в Энн-Арборе они навещали меня в среднем три раза в год. Я так и не добралась до Денвера, но они были не против приехать ко мне.

Кислые взгляды на лицах родителей моего отца меня не беспокоили. Они были пожилыми. Устоялись в своих взглядах. И их мнение больше не влияло на мое.

У меня было свое мнение. Я нашла способ любить Бога без страха и вины — самое освобождающее чувство на свете.

Секс? Да… За четыре года жизни в Мичигане у меня было несколько парней. И все они были лучшими любовниками, чем Брендон. Если честно… для него это тоже был первый раз.

Алкоголь? Я не была любительницей алкоголя, но мне нравилось весело проводить время с друзьями.

Друзья… У меня было так много друзей из школы медсестер. Они были мне как сестры и братья.

Я даже сделала татуировку… но никто, кроме моих любовников, ее не видел. Фишер был не единственным, кто мог позволить себе гарем.

— Обед? — спросила Рори.

— Звучит отлично! — Я обняла бабушек и дедушек, прежде чем мы направились к парковке. Мама и Роуз ехали со мной, а остальные — на арендованных машинах.

— Так, когда ты приступаешь к своей новой работе? — спросила Роуз.

Я рассмеялась.

— Сначала мне нужно сдать экзамен NCLEX. Потом я найду работу.

— Тогда ты сможешь начать обучение в магистратуре следующей осенью, верно? —

Я кивнула.

— Таков план.

— Мы переезжаем из подвала. У нас будет собственное жилье. Там будет много места для тебя, если ты решишь вернуться в Денвер, — сказала мама.

— Переезжаете из подвала Фишера? — Я бросила на нее быстрый взгляд. Мне было странно произносить его имя. Я много думала о нем, но ни разу не произносила его имени.

— Ты когда-нибудь встречалась с Энджи? — спросила Рори.

Я тяжело сглотнула и кивнула.

— Думаю, да. Его подростковая влюбленность?

— Да. В прошлом году она навсегда вернулась в Денвер, потому что ее мама плохо себя чувствовала. К сожалению, она недавно умерла. Они с Фишером только что обручились.

Это неважно. Я повторяла про себя снова и снова. Мой мозг осознал это, но смысл запутался где-то между мозгом и сердцем, причиняя ненужную боль.

Пять лет… Пять лет я не видела и не разговаривала с Фишером. Мне казалось, что я рассталась с ним на легкой и хорошей ноте. Так почему же края этой дыры в моем сердце были такими неровными, словно они не зажили? Как будто они никогда не заживут.

— Пришло время съезжать. Энджи отличная, но думаю, они хотят остаться только вдвоем, чтобы создать семью, — сказала Рори.

Я медленно кивнула.

— Да, — прошептала я, преодолевая комок в горле.

По дороге в ресторан Роуз взяла меня за руку. Она быстро сжала ее и мягко улыбнулась мне:

— Все хорошо.

Все эти годы… и она никогда не рассказывала моей маме о нас с Фишером. Это была еще одна причина, по которой я любила Роуз. Еще одна причина, по которой я понимала, почему моя мама влюбилась в нее.

Вспомнив о счастье от утренних событий, от своего особенного дня, я сжала ее руку в ответ и улыбнулась.

Роуз подмигнула и отпустила мою руку, оставив Рори в неведении.

Наши с Фишером отношения закончились самым лучшим образом. Я чувствовала его любовь, и я всегда верила, что он чувствует мою. Просто не пришло наше время.

Жизнь взяла верх.

Я не ждала его.

А он не дождался меня.

И это было нормально. Такова была жизнь.

Новость о его помолвке подтвердила то, чего я всегда боялась. Для нас никогда не наступит время.

— О… — Рори обернулась как раз перед тем, как мы вошли в ресторан. — Кстати, о Фишере, он прислал открытку. — Она покопалась в своей сумке и достала конверт.

— Спасибо. — Я взяла ее и сунула в сумку. Я не могла прочитать ее, пока не останусь одна. Даже если это была всего лишь обычная выпускная открытка с его подписью, мне нужно было уединиться, чтобы разобраться со всем, что связано с Фишером Мэнном.

* * *

Мне потребовалось три дня, чтобы открыть его открытку. Моя семья уехала домой. А две мои соседки по комнате (выпускницы медсестринской школы) ушли на целый день.

Медленно открыв ее, я глубоко вздохнула. На самом деле это была обычная открытка, но там была не только его подпись. Он оставил мне длинную записку, занимающую всю левую сторону.

Риз,