Семитьер приподнял свой цилиндр, украшенный фиолетовой лентой, за которую зачем-то были заткнуты птичьи кости, развернулся и, насвистывая легкомысленный шантанный мотивчик, двинулся в сторону кладбища Пер Лашез. Туда, куда до этого ушли его слуга и несостоявшаяся жертва Инквизиции.

* * *

Особняк таинственного спасителя, в который привел Розу его дворецкий, расположился в тени кленов, у северной границы самого известного погоста Лютеции, и был настоящим шато, наполненным духом мрачной истории. Казалось, двухэтажное здание, стены которого выложены темно-серым камнем, поглощает солнечный свет. Большие, витражные окна полукруглого эркера, выдающегося далеко вперед, были украшены какими-то неизвестными девушке символами, изображениями змей, глаз и людских черепов. Массивная дверь, ведущая внутрь, обитая черной кожей, казалась вратами в преисподнюю. Над крыльцом же располагалась вывеска, гласящая, что именно здесь находится погребальный дом “Каррефур”.

В дом Роза вошла с опаской. Впрочем, боялась она напрасно — внутреннее убранство вовсе не было пугающим или таящим угрозу. В просторной гостиной разместились уютный диван, два кресла и столик красного дерева. К стенам, оклеенным светлыми обоями, прижимались пара книжных шкафов, громоздкое бюро и бар со стеклянными створками. Пол покрывал ворсистый темно-коричневый ковер, с искусно вытканным лабиринтом серебряной паутины. В углу, чуть прикрытая гардиной, стояла клетка со спящей птицей. Одну из стен украшал величественный портрет очаровательной дамы. Ее лицо неизвестный художник расписал тонкими узорами из цветов, спиралей и завитков так, что оно больше напоминало причудливый череп. Она была одета в пышное белое платье и мантию с изображениями серпов луны, роз и свечей. Голову женщины венчала серебряная корона.

Девушка сняла плащ, который ее провожатый тут же убрал в небольшую нишу, скрытую за шторой. Задумчиво посмотрел на гостью, после чего оттуда же извлек пару мягких комнатных туфель:

— Ноги мадемуазель устали, так им будет намного удобнее. Располагайтесь. Завтрак принесу через пять минут.

Сменив сапоги на домашнюю обувь, Роза с осторожностью устроилась на краешке мягкого дивана. Дворецкий вернулся в гостиную с подносом, на котором он нес фарфоровый заварочный чайник и две чашки. К чаю были предложены поджаренный хлеб, масло и джем. Кроме этого на подносе стояло блюдо с аппетитно пахнущими ванилью эклатами.

— Приступайте. Господин Семитьер не задержится дольше чем еще на десять минут. Уверен, он с удовольствием составит вам компанию.

Действительно, не успела девушка съесть одно крошечное пирожное, — выбирала самое маленькое, с самого краю, — как входная дверь распахнулась. На пороге стоял ее спаситель. Роза вскочила с дивана, торопливо пряча испачканные заварным кремом пальцы за спину.

Хозяин дома вальяжно сбросил на руки выросшему из-под земли Лютену пальто и цилиндр. Успокаивающе махнул рукой, приглашая гостью садиться. Сейчас она смогла рассмотреть его в деталях. Высокий, обладающий нездоровой худобой мужчина, до сорока лет, он щеголял в изысканном, с иголочки, черной фрачной тройке, белоснежной рубашке и тонком галстуке. На левом лацкане фрака был прикреплен маленький значок гильдии — серебряный заступ. Длинные каштановые волосы и идеально выбритые щеки сильно подчеркивали заостренные скулы и аристократическую бледность кожи. Но больше всего привлекали к себе внимание его глаза — желтые, как у змеи. Он завалился в кресло, вытянул вперед длинные ноги в остроносых штиблетах и хлопнул ладонями по коленям:

— Ну что ж, госпожа людоед, вот мы и избавили вас от слишком пристального внимания со стороны потенциальной добычи! Или охотников, если вам будет угодно.

Девушка сжалась в комок, по ее щекам потекли слезы. Возникший рядом дворецкий протянул ей батистовый носовой платок с кружевами, после чего укоризненно взглянул на своего господина:

— Барон, позвольте отметить, ваши шутки сейчас не очень уместны.

— Вы считаете, Лютен? А мне кажется, что хорошая шутка способна расположить к себе любого. Впрочем, я никого не принуждаю смеяться силой. Чувство юмора — удел сильных духом людей. Однако, я совсем забыл о манерах. Позвольте представиться, милая девушка. Я — Барон Гведе Семитьер. Владелец этого манора и по совместительству — похоронного бюро. Попрошу отметить, Барон — это не титул, а имя. Впрочем, можно просто — Гведе. А с кем я имею честь познакомиться?

Девушка оторопела. Ей не так часто приходилось сталкиваться с аристократами и буржуа, и ни один из представителей высших сословий не обращался к ней так спокойно и просто. Как к равной.