Так, спокойно. Здесь он точно мне ничего не сделает. Но как? Как он выследил меня?

— Ну, что молчим? — не стесняясь, скалит зубы: модный «фаянсовый унитаз» во рту.

Странно, что ещё без инкрустации бриллиантов. Сейчас это тоже модно. Особенно, когда не знаешь, куда засунуть незаработанные деньги.

Зубы-то скалит, а взгляд такой недобрый-недобрый. Ясно, пришёл за мной. Надо ему что-нибудь немедленно ответить, а то поймёт ещё, что я его боюсь.

Да. Боюсь. Никогда никого не боялась в жизни. Да в целом, всё всегда делала правильно, проблем ни с законом, ни с людьми не имела. До вчерашнего дня.

— Ты разве услышишь, что я хочу сказать? — с вызовом поднимаю гордо подбородок.

— А ты попробуй, — вижу, как его колючий взгляд меняется на заинтересованность.

— Ты должен извиниться за вчерашнее, — уверенно луплю я.

Вот тебе, глотай. И точно, он сглатывает, перед тем, как мне ответить. Я невольно улыбаюсь.

— Интересная постановка вопроса. Можно поинтересоваться, так на всякий случай, за что? — последние слова произнесены им с нажимом.

— Ты подпёр мою машину, не оставил номер телефона. Я опоздала по своим делам. Подвела людей. Понимаю, что тебе не известно слово «обязательность», но сделаю попытку. Вдруг ты нормальный. Это мне просто вчера показалось, что ты хам, — говорю, а сама наблюдаю, как у него меняется лицо. Пропускаю этот момент и продолжаю. — И ещё. Ты дрался со мной.

Скрещиваю руки на груди и всем видом показываю, что я права. А у самой поджилки трясутся. Я точно знаю, что он это просто так не оставит. Работая в известной газете, насмотрелась на подобные вещи. Такие люди очень мстительны. Что он захочет взамен, чтобы оставить меня в покое?

— Если здесь учишься, значит, не так глупа, как кажется на первый взгляд, — констатирует он мои обвинения.

— Ты, смотрю, самый умный, — кто меня вечно за язык тянет, ведь ясно — это мне надо просить прощения или искать другой способ, чтобы его ублажить, чтобы он просто отстал.

Судорожно перебираю в мыслях, что можно сделать в этой ситуации. И пока ещё не догадываюсь, что он приготовил для меня на десерт.

— Заткнись и слушай сюда. Если совсем не идиотка, — резко меняет он тон общения.

— Да иди ты! Сам такой. Дубина, — разворачиваюсь и ухожу.

Это вырвалось само собой. Раньше не замечала такого за собой. Да меня особо никто и не трогал никогда. В принципе, и в школе, и во дворе знали, что, если надо будет, то отпор дам любому.

Городок у нас маленький был, приходилось отвоёвывать свою территорию. В школе меня уважали даже старшеклассники. В нулевых ещё модно было заниматься боевыми единоборствами. Так что и физически противнику могло влететь от меня. Но, попробовать мне этого не удалось.

Так откуда сейчас у меня такая уверенность, что его трогать ни в коем случае нельзя. Надо срочно бежать. И боевые искусства здесь совсем не помогут…

— Стоять, — рявкает он таким голосом, что уже не только поджилки трясутся, но и внутренности завибрировали в унисон набирающего обороты сердца.

Останавливаюсь, но не поворачиваюсь к нему. Жду. Слышу тяжёлые шаги за спиной. Сердце бурно и нервно на них реагирует.

Жду, что он будет делать. Вокруг много людей. Некоторые прохожие уже с подозрением смотрят в нашу сторону. И я постоянно себе напоминаю, что работаю в газете. Что смогу поднять общественность, что сделаю ему плохую рекламу…

Только вот сомнения червячками точат мои внутренности. Да ему плевать на всё. У него власть, сила. И он, если понадобится, купит эту газету с потрохами и со всеми людишками. Похоже, я серьёзно влипла.

— Последний раз пропускаю мимо ушей твои умозаключения.

Так хочется съязвить, но благоразумно молчу. Он подходит совсем близко. Уже чувствую его дыхание на своём ухе.

— Слушай сюда, глупенькая овечка.

— Послушайте, вы же взрослый человек, — обретённое благоразумие быстро теряется от моей злости. — Поясните хоть, чем заслужила к себе такое отношение?

— Чем? И ты хочешь сказать, что не знаешь? — громко кричит мне в ухо.

Потом дёргает и разворачивает меня. Хватает за локти и сжимает.

— Долго будешь прикидываться? Я тебе не твои дружки, с которыми ты, видимо, привыкла себя так вести. А они — слюни пускать на тебя.

— Ты гораздо хуже.

— Заткнись, я сказал, — гнев настолько преобразил его лицо, что, казалось, он только что вернулся из преисподней.

— Молчу, — выкрикнула ему в лицо. — Я молчу и слушаю здесь! Как ты просил…

— Ты испортила мне машину.

— Я? — Делаю удивлённые глаза. — Что ты хочешь это на меня повесить? Я пойду сегодня в полицию.