В камере с круглосуточным наблюдением, не было ничего, что могло мне пригодиться. Не считая пластиковой «ложко-вилки», которую приносили вместе с подносом. Даже посуда была пластиковая. Не смотря на общую абсурдность происходящего, меры безопасности здесь были поставлены на высшем уровне, хотя я и не представлял, как они справляются не с обычными людьми, а с суперами. Помимо бронированных дверей, а также режущей уши сигнализации, которую один раз транслировали по навешенным всюду мегофонам, я что-то больше ничего не заметил. С другой стороны, меня в последнее время и сопровождал всего один охранник, пускай и с оружием. Видимо и они сочли конвой из трех человек слишком расточительным на такой бесполезный экземпляр.

— Вот и я говорю, что это невозможно! Впрочем, чего я ожидал от этих пустоголовых Янки, Scheiß drauf! — на мгновение остановился тот, где-то позади. — Как говорил мой друг, чем больше мы делаем для вас, тем меньше вам кажется, что мы это делаем. Впрочем, я уже близок! Новая формула должна…

— Александер, как давно мы не виделись! — судя по звуку, дверь в помещение резко открылась, прерывая речь старика. Голос вошедшей был немного хрипловатым, властным и уверенным. Правда говорившую я не видел, так как они оба находились у меня за спиной.

— Клара! — немного удивленно, но тем не менее радостно воскликнул доктор, тут же перейдя на немецкий. — Es ist lange her, seit du den alten Mann gesehen hast! (Давно ты не заглядывала к старику!)

И дальнейший их диалог уже был на немецком, который я не знал вовсе. Это издевательство какое-то. Только английский выучил… Единственное что я мог делать это вслушиваться в интонации. И, по всей видимости женщина начала говорить что-то неприятное старику, так как тот начал явно нервничать.

— Tut mir leid, Alexander, aber ich muss dich von deinen Experimenten abhalten. Du wirst woanders gebrauch, (Прости Александр, но я отвлеку тебя от экспериментов. Ты мне нужен в другом месте), — произнесла женщина, после чего разговор пошел уже на повышенных тонах.

Я уловил только слово эксперименты, и имя ученого, злорадно подумав, что скорее всего они обсуждают его неудачи. Только вот дальнейшее мне уже не слишком понравилось.

— Das ist der Russe — Sascha, eine defekte Probe. Aus irgendeinem Grund wirkt das Serum auf ihn, er stirbt nicht, aber es gibt immer noch kein Ergebnis. — с огорчением произнес ученый, а надо мной с любопытством склонилось красивое черноволосое лицо женщины, одетой в фиолетовый супергеройский костюм.

Что именно он сказал, я не понял, но вот словосочетание «defekte Probe» мне было знакомо, как и сказанное с дичайшим акцентом имя. Дефектным образцом он меня называл часто, особенно после новых безуспешных тестов. Но самое неприятное было то, что я узнал эту женщину. Штормфронт — столетняя жена самого Воуда, которая на деле была чокнутой расисткой с садистскими наклонностями.

— Hello, — только и произнес я, пытаясь казаться как можно более дружелюбным.

— Wenn ja, warum dann Ressourcen dafür verschwenden? ( Если он дефетный, то зачем тратить ресурсы?) — обращая на меня внимание не более, чем на пустое место произнесла женщина, а затем…

— А-а-а-рх!!! — мое тело забилось в конвульсиях, когда мощный разряд фиолетовых молний обрушился на меня, спадая с руки в черной перчатке. Это было больно. Нет, не так — это было АДСКИ БОЛЬНО!!! Куда там электростимуляции с помощью приспособлений чокнутого доктора, или пыткам водой, или даже действия новых версий сыворотки. К ним я как будто бы уже привык, ожидая нового посещения вивисектора как похода к зубному, который каждый раз забывает взять наркоз.

Но это…

Сила тока была настолько велика, что фиолетовые разводы, отпечатавшиеся в глазницах заполонили весь обзор, и спустя секунду я уже даже не мог кричать, только конвульсивно дергаясь в плотных ремнях.

Боль, окружающая меня стирала время, сердце билось как бешенное, и в какой-то момент оно просто не выдержало, остановившись, и…

— БАХ! — новая порция молний прогнала темноту, и я осознал себя лежащим на жестком полу, жадно вдыхающим наполненный гарью воздух.

— Genug! Dies ist das einzige Exemplar, das die Wirkung meiner Formel überlebt hat! (Довольно! Это единственный экземпляр, переживший воздействие моей формулы!) — крикнул старик, подбегая ко мне и заслоняя от смертоносных молний.

— Es scheint, dass alles, was er brauchte, eine kleine Anregung war! (Кажется, все, что ему нужно, это небольшая стимуляция!), — весело проговорила психованная сука, пока я пытался унять колотившееся в бессмысленных конвульсиях тело.

— Получилось! — жадно ощупывал мою тушку ученый, проводя ладонями прямо по открытым ранам. — Регенеративные свойства не впечатляют, но…