Я погладил ее по волосам свободной рукой, желая, чтобы Филомена и Купер - кем бы он ни был - уже ушли, чтобы я мог заключить их дочь в свои объятия. Брайар Роуз напряженно щурилась и дрожала под моей ладонью, ее рот был приоткрыт, умоляя закричать. Она пыталась отцепить мою руку от своих щек, но я держал ее крепко.
Я покачал головой, глазами умоляя ее замолчать. Я не думал, что Филомена Ауэр сможет превзойти злую бабушку из книги, которую мы только что прочитали. Она понесет наказание, если обнаружит здесь свою дочь. Без сомнения. Я не мог рисковать.
— Ш-ш-ш! — Филомена шлепнула Купера по груди своей сумочкой. — Ты с ума сошел? Кто-то может подслушивать.
— Остается только надеяться. — Он нарочито повысил голос и сделал паузу, чтобы еще раз затянуться сигаретой. — Брайар Роуз - моя. Я хочу узнать ее получше. Я заслуживаю того, чтобы установить с ней связь. Я хочу быть частью ее жизни.
— Она была сотворена во грехе.
— Это не она согрешила. Это сделали мы. Так почему она должна нести последствия?
— Она мерзавка.
— Как и твой муж. — Он бросил сигарету на землю и закрутил ее под каблуком.
— Я вижу, как он с ней обращается. Как ты ему позволяешь. Это позорно. Джейсон - жестокий человек.
Джейсон. Он знал, что не является биологическим отцом Брайар Роуз? Должно быть, он знал, иначе не вел бы себя с ней так придурочно.
Все тело Обнимашки дрожало под моей ладонью, ее зубы все еще впивались в мою плоть. Кровь, горячая и густая, потекла по ее подбородку, капая на платье. Я закрыл глаза, успокаивая дыхание, проталкиваясь сквозь боль и ярость. В другом мире, где нет судов, копов и последствий, я бы ворвался туда и отчитал эту женщину по полной программе.
Никогда в жизни мне не приходилось проявлять столько самообладания, чтобы сохранять спокойствие. Но Брайар Роуз сейчас не нужна была горячая голова.
Я наклонил ее подбородок вверх, заставляя опомниться.
— Пожалуйста, - проговорил я, стараясь не произнести ни звука. — Сохраняй спокойствие ради меня.
Силуэт Купера скользнул к Филомене и остановился в нескольких сантиметрах от ее лица.
— Я хочу быть частью жизни этой девочки.
— Дело сделано. — Филомена оттолкнулась от него и начала топтаться из стороны в сторону, держась за свою пустую голову. — Она не останется с нами. Мы оставляем ее в Швейцарии и переезжаем в Аргентину. Так будет лучше.
— Лучше для кого? Она живет жизнью сироты, потому что ты слишком горда, чтобы позволить мне взять все на себя.
— Ты мне ничего не испортишь. Джейсон наконец-то оправился от моей маленькой неосторожности.
Он ударил ногой в стену амбара, посылая эхо в нашу сторону и вызывая небрежный храп Себастьяна, который заглушил вопль Филомены.
— Твоя маленькая неосторожность - это ребенок с желаниями и мечтами.
— Побочный эффект. — Она насмехалась. — Незаконнорожденный отпрыск - и неблагодарный, если можно так выразиться.
— Ты не оставишь ее в Швейцарии одну. Я заберу ее.
— Черта с два. И устроишь скандал размером с Россию?
Я не мог поверить, что именно это ее сейчас волнует. Должно быть, Брайар Роуз получила мозги от папочки, потому что у ее мамочки их не было.
Реки крови текли по моим пальцам. Брайар Роуз рухнула на мою ладонь и зарыдала в нее. Они услышат ее, если я не остановлю ее слезы. Я ломал голову в поисках идей.
— Просто будь честной и признай это. — Голос Купера упал до шепота: — Ты хочешь избавиться от нее, потому что завидуешь ей. Потому что ее утонченность затмевает твою. Потому что ты видишь кого-то доброго и чистого, а сама знаешь, что не являешься ни тем, ни другим.
Филомена фыркнула.
— Я не завидую собственной дочери, глупец.
— Так и есть. Ты не можешь справиться с ее красотой и изяществом. Ты изгоняешь ее из своего королевства, чтобы почувствовать себя лучше. Весьма печально, правда. — Он сделал паузу. — Ты - Малефисента. Свирепая. Мстительная. В прошлом ее расцвет.
— Я… — Филомена остановилась. — Что это было?
Брайар Роуз.
Плачет в мою ладонь.
На расстоянии вдоха от полных рыданий.
Черт побери.
Филомена вздохнула.
— Ты это слышал?
— Что слышал?
Черт. Я должен был что-то сделать. У меня не было выбора. Не успел я опомниться, как убрал руку с лица Брайар Роуз, рванулся вперед и впился губами в ее губы в настоятельном, удушающем поцелуе.
Он не был ни жарким, ни страстным, ни искусным. Он не был наполнен ни желанием, ни любовью, которая копилась во мне последние пару лет. Нет, этот поцелуй носил признаки отчаяния, раздражения и беспокойства. Высосать боль из моего самого любимого человека в мире и глотать ее как свою собственную.