– Оставьте меня в покое! – возмутилась блондинка, чувствуя, как от молодого человека разило спиртным.
Она начала нервно засовывать книгу в сумочку, стараясь не обращать внимания на сверлящий настойчивый взгляд Малахова, который смущал ее до неприятных мурашек.
– Что, принца ищешь? А они все закончились, – не унимался Дима.
Малахов всегда был настойчивым и боевым. Этому он научился еще в детстве, когда ходил в хоккейную секцию. Там, если не умеешь пробивать себе дорогу по льду, забьют, и точно будешь сидеть, как отстающий игрок на скамье запасных.
Теперь ему было уже наплевать на окружающих. И так опозорился по полной из-за своей тупой затеи. Пьяный вдрызг, в стремной одежде, в метро при всех показывающий свой интерес к девушке, которая в открытую отшивает. Что может быть хуже? Ничего.
Но одно успокаивало в этот миг Дмитрия. Больше никто и никогда из этих людей в вагоне его не увидит. Он в метро не ездит.
– Я не хочу с вами разговаривать, – буркнула девушка, вновь оборачиваясь к нему и окидывая негодующим взглядом.
– Почему же?
– Потому что вы пьяны! Я пьяных на дух не переношу! – заявила она, вскакивая на ноги и подходя к дверям напротив.
– Ого! Ишь ты царевна какая! – зло выдал ей в спину Малахов и тут же замолчал.
Он сжал свободный кулак и замер, словно тигр перед прыжком.
Ее слова были обидны, а поведение унизило его по полной. Он злобно смотрел на ее спину в зеленом пуховичке, стройные ноги в темных классических брючках и светлый хвост волос, лежавший на меховом капюшоне.
«Вредная надменная девка, – в запале цедил Дима про себя. – И зачем я приперся в это метро? Чтобы вот так при всех позориться? Выгляжу как полный дебил!»
Поезд уже приблизился к станции, и по громкоговорителю объявили ее название.
– И зря ты так, девонька. Хороший же парень, видный, – вдруг обратилась к блондинке та самая женщина, которая до того уже комментировала. И дала совет: – Ну помоешь его, приоденешь, отличный мужчина будет.
Девушка уже обернулась к тетке, чтобы ответить, но в следующую минуту открылись двери. Блондинка пулей вылетела из вагона, ее щеки горели от стыда.
В вагон зашло много людей, и двери закрылись. Дима мрачным взглядом проводил зеленый приметный пуховичок девушки, которая быстро исчезла в толпе на станции.
Он чувствовал себя до того хреново, что хотелось устроить что-то бешеное, гадкое. Чтобы выплеснуть злость, ярость и отчаяние.
Сегодня был какой-то мерзкий несчастливый день для него.
Сначала утром австрийские партнеры отменили сделку на двадцать миллионов долларов. Потом эта коза Настя бросила, когда он соврал, что у него нет больше денег. А заключением стал этот дурацкий спектакль – роль бомжа-Димы, которого отшила в метро первая попавшаяся девушка.
Вышел Малахов на следующей станции и некоторое время стоял среди снующих людей, пытаясь понять, куда ему идти. Пришел уже следующий поезд, когда он сообразил, что надо выйти наружу. Поплелся медленно к эскалатору.
– Хватит на сегодня приключений, – бурчал он себе под нос, хватаясь за движущийся поручень и вставая так, чтобы не свалиться со ступеньки. – Домой поеду, спать… ну хоть мужику-инвалиду помог, пусть кто-то в этот день будет счастлив.
Он не переживал за одежду. Дома висели еще одна дубленка и пуховик, и шапка из рыжей лисы. Часы тоже не проблема. Завтра зайдет и купит новые.
– Жаль только, привык уже к тем часам… ну да фиг с ними, – тихо говорил Дима сам с собой.
Материальное мало волновало его в эту минуту, и жизнь казалась Малахову бессмысленной. У него было все для прекрасного существования: вдоволь денег, собственная двухэтажная квартира в центре Москвы, престижная высокооплачиваемая работа, дорогущая машина, несколько раз в год он ездил в отпуск, куда захочет.
Но самого главного у него не было – счастья. Простого обычного счастья. От слова совсем. А счастья без любимого близкого человека и детей в понимании Малахова не могло быть.
Приближался Новый год, люди спешили доделать дела, купить подарки, устроить себе хороший праздник.
И только он, Дима, был один, никому не нужный и несчастный.
Сходя с эскалатора, он даже пожалел себя, понимая, что никаких Золушек в метро нет, а Лера ему наврала.
– Походу, без бабок нафиг я никому не сдался, – сделал скорбный вывод Малахов, выходя на улицу из метро.
Он чуть покачнулся, спускаясь с невысоких ступеней на запорошенный снегом тротуар. Его нога нечаянно поехала в бок, и он поскользнулся на застывшей луже. Не удержавшись, с грохотом упал, сильно ударившись головой об лед.
Растянувшись на грязном заледенелом асфальте, Дмитрий потерял сознание.
Глава 4. Скорая помощь
Дима приходил в себя медленно.
Сознание был