…представьте себе, набрала порядочно всего, что ещё уцелело с тех пор, вплоть до кровати отца. Комната получится. Люди в музее замечательные, настоящие патриоты и бессребреники, поболее бы таких!!.. а Москва отстаёт…

* * *

По поводу музея отца она писала 26 сентября 1971 года:

Милый Марк! Я получила Ваше письмо. Ну, что же, пока есть у меня хоть какие-нибудь силы, буду бороться за правду. Здоровье моё плохое. Стала задыхаться (сердце), что ж удивительного: возраст и бесконечные волнения, так плохо я ещё никогда себя не чувствовала. Вот и это второе лето сижу в Москве. Была в г. Горьком на открытии музея Горького (квартиры)[note=n6]6[/note]: открыли комнату Фёд/ора/ Ив/ановича/ – неплохо, но моё пребывание оказалось обидой. В начале всё было хорошо, но на торжественный вечер, посвящённый 750-л/етию/ города, я не попала – не пригласили. Между тем, Пешковы, с которыми я и приехала, были… Вообще, их поведение в отношении меня весьма странное, но об этом при встрече. Думаю, что они сыграли не очень благовидную роль. Ну, Бог с ними…

От своих получила печальное письмо. Сестра[note=n7]7[/note] не приедет из-за финансового кризиса: жизнь безумно вздорожала. Борис Фёдорович от своей квартиры отказался и живёт теперь постоянно на даче, где его мастерская. Он будет в Европе и, может быть, заедет к нам. Да, ещё забыла написать, что «наши» бумаги попали в Министерство РСФСР, ну, – это могила! Будьте здоровы, желаю успеха в Ваших делах по поводу прадеда и т. д. С путёвкой пока ничего определённого. Ирина Шаляпина.

И вот наступил долгожданный юбилейный 1973 год. Дочь артиста вся в хлопотах, «не только писать, но и дышать было некогда».

Прилетели две сестры, Лидия и Татьяна, которую она видела последний раз 44 года назад, и которая, прилетев, «схватила» воспаление лёгких и весь юбилей пролежала в больнице. А пробыли-то всего 10 дней на родине. С братьями получилось, как всегда, по-советски: Борис и Фёдор получили приглашение 13 февраля, в самый день юбилея – куда уж тут было ехать?! Несмотря на это, Ирина Фёдоровна осталась довольна. Правда, ГАБТ сделал всё по-своему, стандартно, хотя она приготовила отличный сценарий торжеств.

Ф. И. Шаляпин. Фото М. Дмитриева

* * *

Дочь певца была приглашена на открытие ленинградского музея Ф. И. Шаляпина[note=n8]8[/note] в 1975 году. Я был рядом с ней. После осмотра комнат и экспозиции за чашкой чая началась беседа с сотрудниками музея. Их почему-то больше интересовали бытовые детали и семейные отношения в жизни артиста. Эти разговоры сильно утомили Ирину Фёдоровну. Когда стали обсуждать друзей певца, кто-то громко произнёс: «Известно всем, что лучшим и верным другом Шаляпина был и остаётся Максим Горький! Ведь так, Ирина Фёдоровна? Верно?!» Наступила мёртвая тишина в бурно протекавшей до сей поры беседе. После некоторой паузы Ирина Фёдоровна попросила меня сказать товарищам, кто был первым и истинным другом её отца. Я встал и сказал: «По-моему, всё же таким другом был Сергей Васильевич Рахманинов…» И дочь певца подтвердила мои слова. Тут сотрудницы музея меня обступили, стали расспрашивать, кто я такой, откуда всё знаю… Ирина Фёдоровна спасла меня, сказав: «Это мой лучший друг и истинный шаляпинец!»

За эти слова её я благодарен ей по сей день.

К сожалению, визит дочери в дом отца закончился грустным эпизодом. Критически осматривая экспозицию музея, дочь артиста, как человек прямой и бескомпромиссный, прямо давала едкие и справедливые замечания, дипломатию не разводила… Тем более, это касалось жизни её отца, который ей доверял всё и был её учителем и пожизненным корреспондентом. И вот, на её очередное замечание, что у отца не было такого мещанского быта, директор музея не выдержала: «Ирина Фёдоровна! Ну что Вы всё лягаетесь?!» В ответ дочь артиста резко, по-шаляпински, сразу отпарировала: «Я вам не лошадь! Я дочь Фёдора Шаляпина!! Если вам мои советы не нужны – ноги моей здесь больше не будет!» После этого эпизода, не дожидаясь вызванного такси, мы спустились на крыльцо. Шёл проливной дождь…

Воспоминания об отце[note=n9]9[/note]

Первое воспоминание об отце

Мы жили в Чернышевском переулке (ныне улица Станкевича), в доме, что напротив английской церкви.

По рассказам матери знаю, что здесь я родилась и что почти накануне моего рождения – 8 февраля, в день именин отца, собрались гости: С. В. Рахманинов, В. А. Серов, К. А. Коровин, В. О. Ключевский и другие его товарищи. За дружеской беседой пили за здоровье Иолы Игнатьевны и будущего младенца. Фёдор Иванович обратился к Рахманинову с просьбой окрестить его «чадо». Сергей Васильевич согласился, но с условием: если родится дочь, назвать ее Ириной; это было его любимое женское имя, и дочку он назвал так же. Отец согласился. Вот почему меня назвали Ириной.

Тут, в Чернышевском переулке, отец много и плодотворно работал. Во время пожара в Солодовниковском театре каким-то чуд