– Не везёт мне с бабами. На стороне клепать нет смысла. Не хочу.
Борис постучал по плечу редкого гостя, снизу вверх заглядывая в лицо.
– Какие твои годы? Всё будет. Рос тощим пацаном, а в здоровяка вымахал. Злой, фартовый. Породу переводить нельзя. Если бы я в тюрьме яйца не заморозил, кучу бы наклепал… Ну, помянем! – он залпом замахнул полстакана.
Павел поддержал. И заторопился прочь из тесной квартирки, где каждый сантиметр напоминал о бездарно просранной юности.
***
Он с трудом разомкнул веки, не понимая, где находится. Номер отеля, запах несвежей еды. Взгляд в центр комнаты лучшего номера, что отыскался в гостинице. На столе куча бутылок спиртного, тарелки.
– Бля-а-а-а…
В виски била кровь. В ушах плескались волны моря. Уткнулся лицом в подушку. В нос ударил аромат недорогих женских духов и железный запах крови…
Он напрягся. Какие женщины? С чего нажрался? Одинокий луч света пробился сквозь щель в толстых портьерах. Утро?! Нужно ехать за племяшкой, но если остальные ребята в таком же как он состоянии…
– Проснулись? Можно я открою шторы?
Раздалось громом с небес пение ангела.
Павел повернулся на голос. Белым пятном в правом углу комнаты стояла худенькая блондинка в растянутом свитере.
– Ты кто? – он сверлил незнакомку тяжёлым взглядом.
– Вы не помните? Меня вам прислали ваши друзья.
– Какие? – Паша массировал виски, вспоминая, что вчера было.
Заявился Тихоня с братками. Выпили за встречу. Вспомнили молодость. Ещё раз выпили, а потом всё как в тумане. Никаких баб не было.
– Тебя точно не помню!
– Вам подарили… – она замялась. Лицо стало пунцовым.
Паша смотрел на девицу злым взглядом. Только недомолвок ему сейчас не хватало. Выгнать из номера, чтоб не мычала? А если это подстава? Не хватало сесть за малолетку. Он процедил:
– Тебе восемнадцать хоть есть? Говори, не ломайся как целка!
– Её и подарили! – она выплюнула полным обиды голосом. – Мою девственность!
– Что? – он подскочил, позабыв о боли.
Что-то не сходится. Никогда не пользовался услугами девственниц.
– Так сколько тебе лет?
– Двадцать…
Он выдохнул. Одной проблемой меньше. Портьеры раздвинуты одним нервным жестом. Покрывало сброшено на пол.
Пятна крови алыми маками расцветали на светлой простыне.
– Твою мать! – Павел провалился в кресло.
Такой трюк однажды пытались проделать с другом. Он впился взглядом в худенькое лицо.
– Презерватив где?
– Вы им не пользовались…
Паша рычал, борясь с желанием вышвырнуть тварь за порог.
– Ты что блеешь, овца? Тебя не учили трахаться с презервативом?
Она вдруг заревела навзрыд, вытирая сопли со слезами рукавом джемпера.
– Простите меня! Я не знала. Вчера силой из дома забрали. Сказали, не сделаю, как говорят – убьют! Мама им много денег должна.
– А мамаша где?
– Умерла… – И вдруг упала на колени: – Пожалуйста, дайте телефон позвонить. У мамы был брат. Он всё заплатит.
Больше хитрых женщин Паша не любил женские слёзы. Он поискал взглядом пиджак.
– Возьми в кармане!
Она достала дрожащими пальцами. Новая порция слёз, со словами:
– Разряжен…
– Дай сюда!
В дверь постучали.
– Босс, вы проснулись? Когда выезжаем?
– Как раз вовремя. Заходи, Тёма!
На пороге появился один из ребят. Паша кивнул на скукожившуюся блондинку.
– Дай телефон, пусть позвонит.
И следом рыкнул попавшей в беду скромнице:
– Мой неси сюда!
Та с радостью тыкала тонким пальчиком в экран смартфона телохранителя.
Павел крутил в руке свой, удивляясь тупизму провинциалки.
– Не разряжен, а заблоки…
Он не успел договорить. Смартфон разразился настойчивой трелью, Экран высветил номер Артёма. Паша вскинул ошарашенный взгляд в растерянное лицо проститутки.
– Тебя как звать?
– Ада…
Глава 2
Сомкнув веки, Паша откинулся на мягкую спинку кресла. Если у бога на самом деле есть чувство юмора, то это его насмешка. На принятие решения всего пара минут. Обсудить всё можно в машине.
Никто не осудит, если он оставит дочь сводной сестры в грязном номере гостиницы, избежав ловушки. Сомнений нет, это именно то, о чём предупреждал Борис. Его впустили в город, но выехать будет непросто.
Он открыл глаза. Взгляд сразу наткнулся на испуганное бледное лицо Ады.
– Я не знала куда меня отправляют! Честное слово!
Новая порция слёз резанула по нервам.
– Хватит реветь! – грозный рык возымел обратное действие.
В голубых глазах читался ужас. Пришлось отвернуться. Когда-то ругал друга за добросердечие к бабам, а теперь сам припёрт к стенке.
– Дай спокойно подумать! – сказано для отмазки.
Он уже знал, что делать. Бросить овцу не сможет. Как-никак она имеет отношение к родне. А ещё, что было самым ва