Они думали, что пришли на эти земли на несколько часов, а потом часы превратились в дни, а дни — в недели. Теперь они шли по снежным заносам и неумолимым землям, которые должны сдержать любого от нахождения Зимнего Двора.
Своей силой Синджин спасал себя и братьев от неприятного холода, думая, что будет просто найти Фейри, и чертовски ошибся. Осталось лишь молиться Богине, чтобы не ошибиться. Ему нужно найти женщину и покормиться, и как можно скорее. Именно так питались фейри, трахаясь, пока женщина не находила освобождение, питая их эмоциями. Оргазмы сами по себе были множеством эмоций, и ими предпочитали питаться Фейри. Им не мешало наслаждаться едой, а еда могла приходить несколько раз, днём или ночью.
Синджин шагнул к стражникам, которые толпились вокруг самого большого из костров, склонил тёмную голову, посылая больше энергии в пламя, прежде чем отступить, повернуться и посмотреть на темнеющее небо. Он всегда любил холод, поскольку его тело было печью, которая отталкивала кусачий холод.
Ифрит, казалось, не настолько захватил его и наслаждался только низменными потребностями. Его мать была из племени смешанных ифритов и джиннов, которые вторглись на территорию Королевства Орды, и она стала ценой их преступления. Его отец схватил её, не боясь огня в глазах или жара прикосновения. Они — существа из легенд, известные тем, что сжигали целые миры любому, кто пытался захватить их, и всё же даже они не могли противостоять силе Орды. Синджин отвернулся, окидывая замёрзшую тундру свежим взглядом. Двор должен быть близко, потому что отчитываться перед королём о неудаче не вариант. Лёд цеплялся за деревья, придавая зачарованный вид в замороженной красоте. Беловато-синий снег, который лежал везде, куда ни кинь взгляд, был чистым и соблазнительным. Лёгкий ветерок принёс эротический аромат зимней ягоды, смешанный с цветами зимнего аконита, которые разбрызгивали вишнёво-красный цвет в стоическую белизну. Ядовитые и столь же смертоносные, сколь и красивые, цветы аконита экзотически пахли даже тут.
— Я отправляюсь на патрулирование, посмотрим, смогу ли найти того, кто весь день преследовал нас, — объявил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Вернусь через несколько часов; если нет, Лахлан возьмёт инициативу на себя.
Он сел на лошадь, повернул на запад и направился вглубь леса. Затем остановился у замёрзшего озера, глядя на красоту, когда изображение луны отразилось на ледяной поверхности. Через несколько мгновений он обернулся, прислушиваясь к тишине ночи. Он мог различить тварей на расстоянии. Некоторые были крупнее, хищники ночи. Он не боялся этих хищников, ведь его происхождение требовало, ничего не бояться. Он — Высший фейри, и скорее снег пойдёт в аду, чем что-либо в этих краях прыгнет на него.
Синджин смотрел в ночь, склонив голову, прислушиваясь к волнению, от которого животные бросились прочь из защиты своего гнезда. Здесь было что-то, чего звери боялись. И это разносилось ревущим ветром, сбивающим снег с ветвей деревьев.
Он услышал это раньше, чем увидел, а когда увидел, стало слишком поздно. Его магия зашипела, а затем испарилась, когда жужжание чего-то быстро движущегося прорезало тихую ночь. Боль обожгла грудь, мышцы и плоть разорвались, и стрела пронзила его насквозь. Он упал с лошади, приземлившись в снег, а зрение затуманилось. Синджин попытался встать, но силы иссякали, вытекая вместе с кровью, окрасившей снег в малиновый цвет.
Густой медный привкус скользнул по языку. Синджин посмотрел на тихую луну, которая купала его в своём свете. Что-то двигалось справа, и он повернул голову, глядя, как что-то приближается. Нет, не что-то, а кто-то. Ледяные голубые глаза вперились в него сквозь густые чёрные ресницы, а волосы цвета лунных капель выбились из-под плаща, когда она наклонилась.
Она прекрасна, как будто луна соединила землю и родила эту редкую красавицу, которая смотрела на него самыми прекрасными глазами, в которые ему доводилось смотреть.
— Это он, — хрипло сказала она, будто была под кайфом от убийства. — Это принц.
— Ты — труп, — огрызнулся он или попытался. Его голос звучал так же слабо, как он себя чувствовал.
— Я могу умереть за это, но не раньше тебя, монстр, — прошипела она.
Синджин моргнул, из глаз посыпались искры, и темнота угрожала поглотить. Мужчина, с пепельным цветом лица, подошёл к ней сзади, глядя на него глазами, полными тем, что Синджин обожал — со страхом.
Глава 2