— Знаешь, я вышла на улицу, потому что мне показалось, что раненое животное испытывает боль, — сказала ему Элли, глядя на мою гитару. — Но это была она. Она — головная боль, которую мы слышали все лето.

Какого черта она... погоди, она только что назвала меня головной болью? Вот сука...

Я уставилась на самодовольное лицо Элли, и мои пальцы дернулись от желания выцарапать ее глупые глаза. Она злобно посмотрела на меня, и крошечные волоски на моих руках встали дыбом.

— Ты серьезно давишь на меня, — предупредила я ее. — Продолжай, и у нас будут проблемы.

— У нас...— Элли показала жестом между собой и Ноа, прежде чем презрительно на меня усмехнуться. — Уже проблема есть.Ты. — Она скрестила руки на груди. — Так почему бы тебе не сделать нам всем одолжение и не вернуться туда, откуда ты пришла?

Я не поняла.

Я серьезно, черт возьми, не поняла.

Я ничего не сделала этой девушке, чтобы она так меня ненавидела. Как будто Элли взглянула на меня и решила, что ненавидит меня.

Часть меня хотела знать почему, но я не собиралась высказывать свои мысли по этому поводу и выглядеть слабой и плаксивой. Вместо этого я пристально посмотрела на нее, не отступая ни на дюйм. — Ух ты, — размышляла я. — Ты дружелюбная.

Глаза Элли сузились. — А ты…

— Разве твоя мама не давала тебе уроки игры на гитаре в детстве? — спросил Ноа сардоническим тоном, прерывая ответ своей сводной сестры. Он ухмыльнулся. — Это могло бы спасти меня от покупки пары беруши.

— Тебе мама разве не давала в детстве книгу-раскраску? — парировала я таким же насмешливым тоном. — Мог бы сэкономить себе целую кучу денег. — Беспечно пожав плечами, добавила я. — Знаешь, от того, что приходится платить потным большим мужчинам, чтобы они рисовали иглами по всему твоему телу.

— Тиган, — отругал он, снисходительно покачав головой. — Я бы никогда не принял тебя за сексистку.

Его слова сбили меня с толку — сбили меня с толку и заставили мои пальцы на ногах сжаться. — Я не сексистка, — медленно произнесла я, понимая, что сама себя загоняю в словесную ловушку, но не могла понять, как это сделать.

— Я плачу очень талантливой, очень сексуальной, нисколько — не — мужественной рыжей девушке, чтобы она рисовала иглами по моему телу. — Я покраснела, а улыбка Ноа стала шире, обнажив ровные белые зубы. — И поверь мне, Торн1, мои чаевые взаимовыгодны.

Торн? — Знаешь, тебе действительно стоит вытереть рот, Ноа, — огрызнулась я, чувствуя, как горят щеки. Как жаль, что он должен быть придурком. Почему все горячие парни всегда ведут себя как придурки?

Если бы он только держал рот закрытым...

Ноа ухмыльнулся. — Я должен?

— Да. — Я мило улыбнулась. — Ты несешь чушь.

Опершись руками о забор, Ноа наклонил голову набок и с любопытством посмотрел на меня. — Ты же знаешь, что твои оскорбления оказывают на меня противоположный эффект, да? — размышлял он мягким тоном. — Меня твое ехидное поведение очень заводит, Торн.

— Тиган, — спокойно заявила я, хотя внутри меня все тряслось. — И что, черт возьми, это должно значить? — Он шутил. Он должен был шутить. Я никак не могла возбудить такого парня, как Ноа Мессина. Он, вероятно, заводился от голых байкерш с проколотыми сосками и татуированными ягодицами.

Глаза Ноа потемнели. — Это значит, что тебе следует уйти, пока ты еще можешь.

— Это была твоя жалкая попытка напугать меня? — Какого черта я его дразнила? Мне нужно было заткнуться и уйти от этого тупикового разговора. Он был непредсказуемым и смертоносным — его действия на прошлых выходных это доказали. — Потому что тебе придется сделать что-то получше. — Прекрати, Тиган. Заткнись нафиг. — Или все это солнце повлияло на твой мозг, и ты слишком туп, чтобы придумать что-то лучшее? — Я понятия не имела, почему я так себя веду. Я знала только, что мои слова раздражают Ноа, и это знание было музыкой для моих ушей.

— Ты слишком далеко зашла, Торн. — Лицо Ноа расплылось в широкой улыбке. — Будем надеяться, что ты умеешь плавать.

Я задавалась вопросом, как это возможно, что мой мозг ненавидел мужчину передо мной, а мое тело жаждало его. Мне было неловко от того, как мое тело реагировало на его присутствие. — Что бы ни плыло по твоей лодке, приятель.

Покачав головой, я развернулась и пошла к своему дому, прежде чем перепрыгнуть через стену и выколоть им обоим глаза.

— Знаешь, ты мне должна за две вещи, — услышала я его крик, за которым последовало хихиканье. — Я принимаю наличные, или ты можешь договориться со мной о личном плане оплаты...

— Можешь мечтать, если думаешь, что я заплачу за твой iPad или твою машину, — прорычала я. — Единственное, во что я готова вложить свои деньги, это намордник для твоей сестры. — А ты...