Из-за моего так называемого опекуна — и я использовала этот термин легкомысленно — мы были последней семьей, которая поселилась на Тринадцатой улице, Университетском холме, Боулдер, Колорадо, и я была единственной целью этой стервы через забор.
И из-за моего замечательно нетрадиционного дяди я начинала шестой год — последний год — завтра утром, в совершенно новой школе, без понятия об учебной программе и с серьезной проблемой вождения по правой стороне дороги.
Это было действительно отстойно, потому что мне было трудно вписаться дома в Ирландии, так на что же я могда надеяться в Америке — с медведями, землетрясениями и жарой, пауками, змеями и торнадо?
Худшее, что я видела в Ирландии, — это пауки—сенокосцы и небольшой дождь. Я не знала Фаренгейта, я была девушкой по Цельсию, и все, что выше шестнадцати градусов, было для меня слишком.
Учитывая оскорбления, которые я перенесла с момента прибытия на землю Колорадо, я была более чем немного недовольна Максом и тем фактом, что он не принял во внимание мое мнение при принятии решения, которое, я не знаю... о... как-то повлияло на мою жизнь, а также на его.
Мы всегда были скорее соседями по комнате, чем дядей и племянницей, и до трех с половиной месяцев назад наше жилищное соглашение складывалось прекрасно. Так было до той ночи, когда Макс усадил меня, чтобы обсудить предложенную ему должность заведующего отделением неотложной помощи в больнице Святого Луки, в родном городе его и мамы.
Это было не столько обсуждение, сколько заявление. Это происходило, мы переезжали в Америку, и все.
Разговор и наши отношения практически пошли под откос в ту секунду, когда слова «Ты должна поехать со мной, Тиган. Мне нужно занять эту должность. У тебя нет выбора» вырвались из его уст.
После утомительных и длительных жарких дебатов Макс использовал свою карту освобождения из тюрьмы, «Я вырвал всю свою жизнь ради тебя, когда ты нуждалась во мне, и будет справедливо вернуть должное», заставив меня поддаться практически любому требованию.
Я сдалась, выдвинув всего два условия: тихое место для проживания, чтобы я могла сосредоточиться на последнем году обучения в школе, и абсолютную гарантию того, что я смогу вернуться в Ирландию в университет в следующем году.
Сдержав свое слово, дядя Макс снял нам этот великолепный двухэтажный дом, расположенный в пригороде и окруженный ухоженным садом, с видом на Скалистые горы, за который, по моему скромному мнению, можно было умереть.
Сначала район казался тихим по сравнению с тем, что я себе представляла, и я думала — по своей огромной наивности — что полажу с другими соседями или, по крайней мере, сольюсь с ними.
Что ж, сегодня был девяносто девятый день операции «слиться—с— местными», и все пошло под откос.
Было всего пять вечера, а я уже подверглась не менее чем трем словесным нападкам со стороны Элли, рекордному злобному взгляду длиной в одну минуту от ее толстого отца и, конечно же, ежедневному угощению в виде вываленного на подъездную дорожку мусора.
Конечно, отвратительные выходки и нападки соседки не беспокоили дядю Макса, поскольку он всегда был в больнице, а я была той, кто все убирал, но я хотела, чтобы он проводил больше времени дома со мной. Я была одинока, и было действительно дерьмово сталкиваться со всем этим в одиночку каждый день, особенно теперь, когда ставки были повышены.
Тот факт, что мне удалось разозлить Элли, просто дыша, казался несущественным, черт возьми, братья Картер, живущие через дорогу, которые были такими громкими по ночам, что я могла слышать их из своей спальни — аж через дорогу — были выводком пушистых маленьких котят по сравнению с моей последней проблемой...
Ноа Мессина, сводный брат Элли, решил присоединиться к ее миссии по издевательству над новой девочкой, пока она не сломается.
В этом последнем развитии событий были как положительные, так и отрицательные стороны.
С положительной стороны, по крайней мере, я действительно сделала что-то, чтобы заслужить гнев Ноа.
На прошлой неделе на их подъездной дорожке произошла драка — между Ноа и каким-то другим татуированным придурком — которая перешла на наш двор, в результате чего лобовое стекло моей машины было разбито, когда Ноа пробил его своему противнику.
Оглядываясь назад, я должна признать, что немного переборщила, когда вышла на улицу в одной футболке Coldplay и черных стрингах и выплеснула целую банку белой глянцевой краски на капот черного Lexus Ноа в отместку. Думаю, было чертовски приятно дать отпор, вместо того чтобы позволить им вытирать об меня ноги...