Но страх перед сводным братом ещё сильнее. Поэтому я давлю испуганный вскрик и пытаюсь вглядеться во тьму, где прячется моя сводная сестра.

— Гулять, — лгу, растягивая губы в улыбке.

— Лжёшь, — шипит змеёй Лиза, появляясь передо мной из темноты.

Её тонкие пальцы с острыми ногтями впиваются в моё предплечье, протыкая кожу и оставляя кровавые полумесяцы. Всё, как она любит.

— Лгу, — спокойно отвечаю ей. — Пошла к чёрту.

— Ты… Ты! — Лиза теряет дар речи от возмущения. — Да как ты… Меня? Я тебя сейчас…

Лиза возненавидела меня ещё до того, как мы с матерью переехали в особняк. Она делала всё, чтобы превратить мою и без того безрадостную жизнь в сущий и непрекращающийся кошмар.

— Я! Да я! — передразниваю её, скорчив рожу. — Задрала. Ты и твой братец. Два больных урода. Надеюсь, вы захлебнётесь в своей желчи.

Со всей силы, которая есть в моём теле, бью девушку по плечам. Не ожидающая от меня этого Лиза, делает несколько шагов назад, а затем заваливается на задницу, в растерянности хлопая глазами.

— Папина капризная принцесса села в лужу? — я склоняю голову к плечу и выдвигаю нижнюю губу вперёд. — Как досадно, — цокаю языком. — Платье не испачкала?

— Олег! — орёт Лиза, смотря в моё лицо с ненавистью. — Она здесь. Здесь! Она собирается сбежать!

— Стоять! — кричит Олег.

Я больше не трачу время на разговоры, потому что минуты до того, как меня поймают, стремительно ускользают сквозь пальцы. Бегу к калитке, выскакиваю со двора ненавистного особняка, который за три года стал самой настоящей тюрьмой.

Всего на секунду застываю на месте, не зная, в какую сторону бежать. Но визгливый голос Лизы за спиной подгоняет меня похлеще ударов матери ремнём по пятой точке.

Я сворачиваю к дорожке, ведущей в лес. Понимаю, что идея не из самых лучших, но для того чтобы думать о безопасности, нужно хоть капельку меньше ненавидеть сводных брата и сестру.

Я иду по знакомым тропинкам на ощупь. Полагаясь на память. Я слишком часто сбегала в этот лес от домогательств Олега и пакостей Лизы. Но сегодняшний разговор с отчимом и матерью дал мне понять, что в этом доме оставаться мне не стоит.

12 часами ранее

Особняк Гришиных

— Аврора, зайди ко мне в кабинет. Сейчас.

Громоподобный голос отчима разносится по дому. Я со вздохом откладываю книгу на тумбочку и снимаю очки, тут же потирая уставшие глаза. До вступительных экзаменов осталась всего неделя, а мне кажется, что я не готова. Совсем. После моего выпуска из школы Олег будто с цепи сорвался. Теперь спрятаться от него совершенно невозможно. Куда бы я не шла, где бы не скрывалась, он выслеживал меня, как зверь. Будто чувствовал. Хватал и…

— Аврора! Немедленно!

Я морщусь. Поднимаюсь со скрипящей кровати, поправляю на плечах безразмерную кофту и, выглянув в коридор и убедившись, что он пуст, бегу на третий этаж в кабинет к отчиму. Стучу.

— Заходи уже. Я долго ждать тебя буду?

Я проскальзываю в кабинет и замираю посередине, смотря на сурового мужчину, застывшего в своём кресле за огромным дубовым столом.

Несмотря на то, что кабинет Игоря Арсентьевича громаден и в нём спокойно поместится пять моих комнат, мне всё равно кажется, что отчим занимает собой всё пространство. Серые, как грозовые тучи, глаза смотрят цепко, по лицу считывая каждую мою эмоцию. Любой разговор для Игоря Арсентьевича — сделка. И каждый собеседник — потенциальный партнёр. Любой. Кроме троих людей. Моей матери, Лизы и Олега.

Этих троих он любит слепо.

Мне же его любовь не досталась. И судя по мечущему молнии взгляду, он снова не доволен моим существованием в своём особняке. Была бы его воля, он бы давно выгнал меня из дома. Его останавливает лишь то, что я дочь его любимой женщины.

— Сядь, — раздражённо говорит мужчина, видя, как я испуганно застыла у двери под его тяжёлым и пронизывающим до самых костей взглядом.

Ослушаться я не смеюсь. Прохожу к стулу, стоящему напротив отчима, падаю в него.

— Что ты снова на себя напялила? — морщится, окидывая меня небрежным взглядом. — Лиза должна была отдать тебе свои вещи.

— Лиза отдала, — полив перед этим их отбеливателем и щедро посыпав экскрементами своего пса.

Но я молчу. Знаю прекрасно, что он мне не поверит. Это же его святая дочь. А это я. Кость в его горле, приехавшая с его любимой женой. Досадное недоразумение, напоминание о том, что моя мать состояла в браке до него.

— Держи, — мужчина небрежно кидает мне на колени банковскую карточку, — купи себе что-нибудь. Завтра ты должна выглядеть достойно.

— Зачем? — брови взлетают от удивления вверх.