К тому же оказалось, что аренда квартиры и ведение хозяйства требуют немалых денег. Игорь бросил все силы на финансовое обеспечение семьи. В результате из лучшего студента курса он превратился в персонажа анекдота: «Студенты, имеющие хвосты и не сдавшие языки, повешены у деканата». Я тоже хваталась за какие-то подработки. Родители с обеих сторон помогали, но ровно настолько, чтобы мы не умерли с голоду. Видимо, они решили дать нам сполна нахлебаться желанной свободы со всеми ее прелестями.

Да и от выбора своего чада обе семьи были, вероятно, не в восторге, хотя открытой неприязни не проявляли. Помню, однажды, уже после нашего с Игорем развода, случайно услышала, как папа говорил маме:

— Ну и ладно, и ничего, что развелись. Представь только, был бы у нас внук с таким ужасным отчеством — Го́ревич!

Да, детей у нас, к счастью, не случилось. Хватило ума научиться на ошибках старшей сестры.

Но все-таки считать, что быт съел нашу семью, было бы слишком примитивно. Мы были не готовы к бытовым проблемам, но, имея четкие общие цели, справились бы.

В судьбе нашего брака сыграла свою роль и притирка характеров, которая оказалась сложнее, чем мы ожидали. Пресловутый незакрытый тюбик зубной пасты вызывал бурю неконтролируемых эмоций. Меня бесила грязная посуда в раковине и разбросанные носки. Игорь взрывался, если я собиралась куда-то дольше пяти-десяти минут и дольше того же времени болтала по телефону с подружками.

Сначала мы ссорились громко, несдержанно, почти до драки. При этом мириться так же эмоционально почему-то не получалось. Позже наши ссоры все чаще стали напоминать поединки двух хомяков с раздутыми щеками. Мы могли игнорировать друг друга по нескольку часов и даже дней. Старались поменьше пересекаться, молча занимались каждый своими делами. Впрочем, оказалось, что разговаривать нам вообще особенно не о чем, что мы слишком разные люди и кроме учебы, нескольких друзей и быта в чужой нам обоим квартире, у нас нет точек соприкосновения.

Наш фактический брак продлился около года. Потом Игорь уехал на военные сборы. Я вздохнула с облегчением. Оказалось, что жить одной гораздо проще. Можно оставлять в раковине грязную посуду, даже до утра, если вечером хочется повисеть на телефоне или в соцсетях. Или посмотреть сериал тогда, когда вся страна смотрит по другому каналу финал чемпионата мира по футболу. Да что там вся страна — вся планета.

Когда Игорь вернулся со сборов, мы еще какое-то время пытались строить отношения, но довольно быстро оба пришли к выводу, что сохранять, собственно, нечего.

Игорь переехал в дом своих родителей, а я так и осталась на съемной, только со временем поменяла квартиру на более уютную. Комнату в квартире родителей, которая была нашей со Светой детской, а потом только моей, теперь частенько занимала Аленка.

Свобода, которую я вкусила, казалась все же слаще житья за родительской спиной на всем готовеньком. С финансами стало полегче — я нашла приличную подработку, а через год постоянную работу. Расходы и доходы, которые теперь проходили через один карман, уравновесить оказалось легче.

Мы с Игорем официально оформили развод и зажили новой жизнью, присылая друг другу, как и прочим своим знакомым, открытки к праздникам в мессенджере. Несмотря на накопленные обиды и недопонимания, мы расстались, по крайней мере, не врагами.

Я ни о чем не жалею. Не считаю, что впустую провела год из своей жизни. Я даже благодарна судьбе за опыт, доставшийся мне сравнительно небольшой ценой.

В подростковом возрасте есть период, когда резко прибавляешь в росте и становишься неуклюжим, неловким, не справляешься с управлением собственным телом. Тогда, пять лет назад, мы с Игорем были такими подростками — выросли, стали взрослыми, но еще не умели распорядиться этой своей взрослостью.

Папа, мама, Аленка и я рассаживаемся на кухне за большим обеденным столом.

У родителей двухкомнатная квартира в сталинке. Дом основательный, строился на века. Делать перепланировку, делить просторные комнаты на клетушки они не стали. Высокие потолки и большие окна дарят обилие воздуха и света. За толстенными стенами не слышно беспокойных соседей. Во многом поэтому в моем внутреннем мироощущении родительский дом — это крепость. А еще это место, где всегда выслушают и поддержат. Даже если сначала пожурили, отругали. Даже если сто раз не права.

А еще это мамина еда, вкуснее которой ничего нет на свете. Как бы я ни старалась, как бы дотошно ни следовала рецептам из маминой кулинарной книги, получается все не то. Праздничный стол в родительском доме всегда ломится от необычных салатиков и изысканных закусок. А самый обычный ужин превращается в праздничный, едва на пороге появляются гости.