— И куда же я, по-твоему, должна уходить? Ты заплатишь мне отступные? Вернее, не так: ты выплатишь мне компенсацию, если хочешь сохранить дом. Или я подам заявление на раздел имущества.
Сержик стискивает челюсти так сильно, что проступают желваки. Думал, что может просто так меня выгнать? Как надоевшего щенка?
— Собирай вещи. Дома обсудим все.
— Нет, мы сейчас это обсудим. Пусть Танечка слышит… Что ты молчишь? Хороший папка у тебя? Ты его сторону приняла, да? Ты тоже не против, чтобы мать вышвырнули на улицу?
Она стыдливо опускает взгляд. Молчит. Губы прикусывает.
А потом выпалывает как на духу:
— Папа, обычно людям дают время, чтобы съехать. Даже квартирантов зимой не прогоняют. Но тут… Другая ситуация. Жанна беременна, мам. Ей нужны комфортные условия, чтобы вынашивать малыша. У нее крошечная студия. Ей…
Я ждала, когда они используют это козырь…
Жанночка знает, что и я беременна. И, конечно, она будет молчать об этом… В своих же интересах.
Я ведь могу использовать свое право не разводиться до достижения ребенком одного года, ведь так?
— Хорошо, я поняла, — бессильно протягиваю я. — Я поеду домой и буду собираться. А ты…
— А завтра ты съедешь. У тебя и квартира имеется. Интересно посмотреть, как ты будешь спускать на нее заработанные на тортиках деньги. Они же есть?
Есть, конечно… Сергей терпеть не мог мое увлечение… Ворчал, под ногами путался, мешая мне выполнить заказ. Наверное, потому я и не брала их в достаточном для достойного заработка количестве…
Он бьет по больному. Подкалывает, язвит, пытаясь унизить меня в глазах своей пассии…
— Они есть, Сержик. Но ты так не волнуйся, твои денежки я тоже буду с удовольствием спускать. Можете пока праздновать, а завтра… Будь так любезен, сходи в банк.
Разворачиваюсь и на негнущихся ногах иду к остановке. В груди хрустит разбившееся сердце. Любое движение приносит нестерпимую боль… Я дышать не могу… Хватаю воздух ртом, душу подкатывающие к горлу рыдания…
Предатели, как они могли… Как такое, вообще, возможно — променять мать на молодую и смазливую подружку?
Отпираю замок и ерошу большущую, черную голову Вилли. Куда они его теперь денут? Танюшка ведь любила его, а что сейчас? Вышвынут, как и меня?
— Малыш мой, маленький... Я тебя обязательно заберу, ладно? Устроюсь и заберу.
Мне нужна съемная квартира. Работа нужна... Может, в ресторан устроиться? Специального образования у меня нет, но я готова продемонстририровать умения. Я все могу испечь... Меренговый рулет, моти, круассаны, кексы, праздничные торты.
Поглаживаю голову Вилли, пытаясь разложить все по полочкам. Беременный мозг соображает туго, но я справлюсь.
Сбрасываю одежду и вытаскиваю с антресолей чемоданы.
Сначала нужно собрать вещи.
Пихаю все, что попадается на пути... Даже то, что давно не ношу. Не хочу, чтобы Жанночка прикасалась к тому, что было мне когда-то дорого...
Ну, какая же глупость... Она людей забрала... Мою жизнь. Заняла мое место. А я про вещи...
Отбрасываю тряпки в сторону, закрываю лицо ладонями и даю волю слезам...
Глава 4
Виктория.
Не понимаю, о чем я плачу? Выходит, у меня и не было ничего? Все, что я считала счастьем, силой и тылом оказалось прахом…
Пустышкой, миражом, фикцией…
Ну, ладно, Сергей… Потянулся к молодой и дерзкой, почувствовал вторую молодость, расцвел. А дочка почему предала? За что? Что я ей сделала?
Слезы затапливают глаза, скапливаются в горле горьким комом. Вилли скулит и лижет мои соленые щёки…
Малыш мой. Как же его жаль… Не могу я забрать его прямо сейчас.
— Золотой мой, кто это названивает твоей непутевой хозяйке? — спохватываюсь, заслышав доносящийся из прихожей звук.
Зойка… Конечно, она… Маме я побоялась признаться. У меня просто слов подходящих нет… Как я объясню, что Сережа — ее любимый зять и мой верный и надежный муж меня предал?
И Танечка… Господи, как поверить во все это? Принять?
— Зойка… Я выскочила из автобуса, увидела их… Машину его, и её…
— Так, Молчанова, помолчи. Подыши, успокойся. Все уже случилось. Все будет хорошо, веришь? Ты сильная, красивая, Викуся. Ты же победа у меня, ты…
— Все, я успокоилась, — сглатываю слезы я. — Вещи собираю. Мне Вилечку жалко, Зой.
— Не посмеют они его выгнать. Они же не звери. Я бы на твоем месте не разводилась с этим козлом. Назло его курице. Пусть содержит тебя и малыша до… До какого там возраста действует акция?
— До года. Не хочу, Зой… Я их ненавижу — Сержика и его Жанночку. Если Сергей не согласится добровольно выплатить мне отступные, я обращусь к адвокату.