Несмотря на трудности, с которыми столкнулась ее семья в разгар развода ее родителей, она всегда была сильной и живой, и я действительно восхищалась ею. Стивен, их мама, и она собирались переехать в дом бабушки и дедушки на следующей неделе, и ее переезд в Энфилд был одним из редких событий, которые были утешением в последнее время.

— Она переводится в нашу школу в следующую среду. — Его лицо не сдвинулось ни на дюйм, и я вздохнула. Мне приходится верить, что он все слышит и понимает. — Это немного необычно, так как на следующей неделе начинаются каникулы, но я так рада.

Каникулы. Мне не хотелось думать о том, чтобы провести их без Хейдена. Я перевернула еще одну страницу и прочитала еще одну запись.

«Дата: Один из таких дней.

Я ненавижу это. Этот гнев. Эту ярость. Это безумие, которое заставляет меня говорить и делать то, о чем я сожалею и за что себя ненавижу. Я не могу их остановить. Мне сказали записывать, что я чувствую в данный момент, и пытаться понять, что это вызывает, но это так чертовски сложно. Я расстроен тем, что не всегда могу это контролировать, и иногда я все порчу и ненавижу себя за это.

Она поняла это. Я увидел это в ее глазах в тот момент. Она полностью поняла, что эти слова пришли из того места, за которое мне стыдно. Она поняла, что я не хочу, чтобы она уходила. Когда я сказал ей, что всегда буду ее бросать, на самом деле она мне была нужна больше, чем мой следующий удар сердца. А потом она сказала, что я больше не смогу ее отталкивать, и она полностью загнала меня в ловушку.

Блядь. Я думал, что мое безумие правит мной, но больше, чем это безумие, она та, кому я никогда не смогу сопротивляться.

Черт. Почему я не могу быть нормальным для нее?»

Я захлопнула его дневник, когда поток скорби хлынул на меня. Я хотела сказать ему так много, но слова не выходили легко.

Я положила дневник обратно в сумку и достала блокнот, взглянув на графитовые рисунки Хейдена, которые я сделала в эти дни и которые теперь лежали на столе. После того, как прошел первоначальный шок, у меня возникла идея общаться с Хейденом посредством письма. Я с трудом находила нужные слова, чтобы выразить свои эмоции, но я хотела поделиться с ним всеми своими чувствами из предыдущих дней, поэтому я решила писать ему письма, письма, которые он, как я надеялась, вскоре сможет прочитать.

Поскольку тишина этой комнаты наполняла долгие часы, которые я проводила здесь, беспокойством, я рисовала Хейдена большую часть времени. Это было мое убежище. Иногда я просто воспроизводила то, что видела, но иногда я рисовала по памяти, изображая его каждый раз по-другому. Это были мои подарки для него, поскольку я хотела подарить ему что-то столь же вдумчивое, как художественные принадлежности и дневник, которые он мне подарил.

— Вот еще одно письмо для тебя. Я уже говорила тебе это несколько дней назад, но я не так хороша в словах, как ты, так что не смейся надо мной, ладно?

Я сглотнула комок в горле, представляя его реакцию. Он, вероятно, закатит глаза или фыркнет и ответит саркастически, и мне этого очень не хватало.

Я прочистила горло, и собиралась читать громко, пока писала, что я и делала с каждой буквой.

«Прошло девять дней с тех пор, как тебя сбили. Каждый день — парадокс, потому что кажется вечностью, но время летит незаметно. Как и в любой другой день, я примчалась сюда после школы с бешеным сердцебиением и покалыванием в груди, надеясь, что наконец увижу тебя очнувшимся. А потом…»

Затем тяжелая тяжесть, мой самый близкий спутник в течение последних девяти дней, вернулась ко мне в грудь, и мне пришлось питать себя почти бесплодной надеждой, что ты скоро проснешься, что ты будешь одним из тех, кто сумел вырваться… Нет, я не могла этого написать. Мне нужно было оставаться позитивной и писать только позитивные вещи. Если бы он мог слышать все, что мы говорили, мне нужно было сосредоточиться на успокаивающих и приятных вещах. Я вычеркнула это даже из мыслей и продолжила писать.

«Но я уверена, что ты скоро проснешься. И я хочу, чтобы мы сделали так много всего вместе и посетили много мест. Может быть, мы снова сможем сходить на реку. Я, наверное, замерзну, потому что там всегда холодно и снежно, и ты сочтешь это забавным или что-то в этом роде. Я скучаю по этому. Я скучаю по тому, как ты дразнишь меня».

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Непреодолимая боль сдавила мою грудь. Мои губы задрожали, и слезы грозили пролиться, но я закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы подавить их.

«В любом случае, я надеюсь, что тебе не больно. Я надеюсь, что если ты сейчас спишь или что- то переживаешь, то все хорошо».