Потом для себя решил, что это не так уж и плохо. Например, в приложении можно было использовать фильтры. Например, исключить брюнеток или тех, кто старше тебя лет на двадцать. Ректор такие не использовал, а вот поиск по интересам – вполне. Это во-первых. А во-вторых, с его нагрузкой у Артуана просто не было времени на лишние знакомства. Жаль, что портретов в приложении еще не появилось, только текстовые анкеты и смайлики. Тех, кто общался исключительно этими смайликами, ректор удалял. А вот с теми, кто мог связать хотя бы парочку слов, честно пытался общаться.

Чаще всего ему предлагали сразу «перейти к делу». Видимо, не нужно было в анкете указывать, что он дракон. Все-таки все женщины западают на его вид. Кто из-за страстного темперамента, а кто из-за любви драконов к золоту.

– Там кровь! – прозвучало над ухом.

Так неожиданно, что Артуан даже не сразу понял, что не над ухом, а в мыслях, а еще в его кабинете снова торчала эта раздражающая девица с веточками в волосах. И не только в волосах. Одна из них почему-то торчала из ее декольте, и, не побывай он в ее мыслях, решил бы, что она сделала это нарочно.

– Там кровь, – повторила она уже вслух.

– Да это я уже понял, – ректор резко поднялся из-за стола. – Где?

Они оказались на месте спустя десять минут. Можно было бы быстрее, но Артуан не знал точную локацию, а девица со своим шагом бегала медленнее. Конечно, можно было обернуться и долететь в мгновение ока, но лишнее внимание им ни к чему.

Ректор нахмурился, заметив лужу крови, но принюхавшись – у драконов было отменное обоняние, выдал:

– Это кровь не принца, а драгоникса. Это плохо.

– Почему плохо? – встрепенулась девица. – Значит, ранен не принц.

– Вероятно, ранен его фамильяр, – объяснил Артуан. – Фамильяр защищает своего хозяина до смерти.

Это уже не международный скандал. Если на Фламенского напали, это может стать объявлением конфликта. Или хуже.

Девица побледнела и пробормотала:

– У меня никогда не было фамильяра.

Неудивительно. Фамильяр – дорогое удовольствие, доступное не всем. И дело даже не в золоте или в деньгах (хотя и в них тоже). Фамильяры выбирают только тех, у кого уровень магии очень высок. Потому что они этой самой магией и питаются.

– В любом случае, у меня есть зацепка.

Ректор выловил из лужи перо и создал заклинание поиска. Перед ним на дорожке тут же возникла сияющая стрелочка, уводящая снова в академию. Только у входа Артуан понял, что девица бежит за ним.

– Дальше я сам, – сказал он. Ректору не хотелось привлекать лишнего внимания, а ее вид еще как привлекал. На них уже косились студенты, прогуливающиеся в парке и явно прогуливающие лекции.

– Но мы еще не нашли принца!

– Я, – выделил он, – почти у цели.

– Значит, вы берете меня на работу? – просияла эта нахалка.

– Вы же не нашли принца.

– Значит, найду! – сжала она кулаки.

Артуан едва удержался от того, чтобы не прикрыть глаза рукой, и впервые задумался о том, что будет, если она действительно найдет.

Поисковое заклинание привело их к закрытой аудитории. Подчиняясь силе Артуана – для ректора не существовало ни одной закрытой двери во всей академии, замок щелкнул, и они оказались в недействующей лаборатории. Здесь луж крови не было. Принца тоже. Зато была валяющаяся на полу одежда Фламенского и пытающаяся сбежать через окно Сабрина.

Тьеррина

Инстинкты сработали быстрее, чем я успела их остановить. Простейшая защитная магия, которую изучают в академии как базу – или попросту веревочное заклинание, представляющее из себя магическую веревку, опутывающую нападающего, спеленало пытающуюся удрать девицу по рукам и ногам. Поскольку она была уже в процессе выпрыгивания в окно, ничего у нее не получилось. Кроме как шмякнуться куколкой назад с ругательством, от которого я должна была покраснеть.

Покраснела бы, если сама в академии не училась, здесь порой аристократы такое выдают, что можно заносить в словари как отдельный вид искусства. Правда, ректор почему-то глянул на меня совершенно диковатым взглядом, а после устремился к девице. Я последовала за ним и все-таки покраснела.

Потому что веревку, предотвратившую побег, я накинула не на кого иного, как на принцессу.

Ее перекошенное от ярости лицо и гневный взгляд, которым она меня окинула, всерьез пошатнули мою уверенность в получении работы. До этого, правда, ее пошатнула вся эта кровавая история…

– Что стоишь?! Освободи меня! – рыкнула принцесса на ректора.

Веревка не только обездвиживала, но и на пару минут лишала магии.

Вместо того, чтобы подчиниться «просьбе» ее высочества, ректор остановился остановился рядом с ней и невозмутимо поинтересовался:

– Что ты здесь делаешь, Сабрина?