Щенка назвали Снежком. Не только потому, что Гаврила подобрал его с припорошенной снегом земли, но и потому, что шерсть у него была снежно-белой.

– Вот только как мы его прокормим? – вздыхала мать. – Это он сейчас, пока маленький, ест немного, а не дай бог вымахает в огромного пса и станет есть больше нас двоих.

Но небеса, вероятно, услышали материнские сетования и сжалились – Снежок большим не вырос. Маленький, как говорится, но удаленький. Игривый, ласковый. Гаврила научил Снежка приносить газеты из почтового ящика, а приходящей с работы уставшей хозяйке пес приносил тапочки и крутился возле нее, преданно заглядывая в глаза.

Так они и жили втроем. Гаврила после школы вместе с другими мальчиками из таких же бедных семей бегал после школы мыть машины нуворишей. А потом пристроился брать оптом газеты в редакциях и продавать их в метро. Деньги он все до единой копеечки отдавал матери.

При всем при этом он хорошо окончил школу. Получив аттестат, Гаврила не сразу осознал, что детство закончилось. И много позднее он понял, что до конца своих дней не забудет свое полуголодное детство.

Он нередко слышал, что детство – это золотая пора или что детство – это самое счастливое время. То, что его детство не было золотым, Гаврила точно знал. Но было ли оно счастливым? С одной стороны, оно было трудным, но с другой – с ним всегда была его мама и неунывающий белоснежный пес Снежок. Поэтому Гаврила пришел к выводу, что не все уж так плохо было в его детстве. Об отце он никогда не вспоминал.

И даже повзрослев, он не захотел узнать, где он и что с ним сталось. Не смог простить ему материнских слез, бессонных ночей и натруженных рук.

Потом к Гавриле пришла юность. Он без особого труда поступил в институт. И стал старательно грызть гранит выбранной им науки.

На втором курсе он устроился ночным сторожем в молочный магазин. Веселые наступили времена! Наполовину бессонные ночи. Рано утром приходили машины, и он принимал, а то и сам сгружал с машины тяжеленные металлические фляги с молоком, металлические ящики со стеклянными бутылками, заполненными ряженкой, кефиром, снежком и прочими молочными напитками. Были также тары с творогом, сметаной и другими продуктами. Тяжесть малоподъемная для худенького паренька. Это теперь молочку давно не разливают в стеклянные бутылки. А тогда Гавриле приходилось принимать и разгружать всю эту тяжесть.

Мама была против ночных подработок сына. Но Гаврила настоял на своем.

– В конце концов, я мужчина! – привел он свой последний довод.

И мать отступилась. Только вздохнула и украдкой утерла белым платочком скатившуюся по ее щеке непрошеную слезу.

А на четвертом курсе Гаврила нежданно-негаданно влюбился в свою однокурсницу Нину Проклову. Влюбился до головокружения! До беспамятства! И главное, непонятно, почему и каким образом! Ведь они с Ниной к тому времени были знакомы уже более трех лет. И еще вчера он спокойно проходил мимо нее, смотрел на нее, разговаривал с ней и ничего такого не чувствовал. Да и ничего особенного в Нине не было. Ростом невелика, так что ноги от ушей не растут. Фигура, правда, ничего. Но вот именно, ничего! Не супер! Лицо круглое, нос курносый, волосы рыжеватые и не сказать что очень густые. Глаза серые, смотрят чаще всего оценивающе.

Ох, не зря люди говорят: понравится Сатана – не надо ясного сокола. Но хуже всего было то, что Нина родилась с золотой ложкой во рту.

Сначала ее отец был партийным работником, после развала Союза от коммунистических идей он быстренько отрекся, партийный билет на всякий случай закопал в огороде и организовал кооператив. Из достоверных источников было известно, что предприятие папочкино процветает и приносит солидный доход. Учиться Нину отец послал не для того, чтобы единственная доченька потом трудилась всю жизнь не покладая рук, а чтобы у нее, как у всех приличных людей, имелся диплом.

Учиться Нина не любила, нередко пропускала лекции, конспекты потом переписывала у тех, кто отлынивать от учебы не имел возможности или не хотел.

Вот и у Гаврилы она частенько переписывала. Он не отказывал девушке, хоть и считал ее в глубине души до поры до времени лентяйкой и тунеядкой. Нина предпочитала учебе показы мод, шопинг и болтовню с подругами по телефону или посиделки в престижных кафе.

И вот Гаврила имел несчастье влюбиться в эту девушку.

Придя в себя от свалившейся на него напасти, он попробовал открутить время назад и разлюбить Нину, так как отлично понимал, что ее богатенький папочка никогда не отдаст дочку за голодранца.

Поэтому и открываться Нине в своих чувствах Гаврила не спешил. Приглядывался, вздыхал тайком и… еще старательнее налегал на учебу.