Мордью сложила руки с удовлетворённым видом:

– Стоя здесь, я полна огромных надежд и оптимизма к будущему этого университета. Как я могу не быть оптимисткой, когда вижу будущее перед собой? Вы и есть будущее; будущее принадлежит вам. А теперь идите и заберите его.

Это было волнующее чувство; сразу вспоминался порывистый осенний ветер, хоровая музыка и летящие в воздухе чёрные выпускные фуражки.

И всё же через несколько недель то самое будущее, которое я должна была забрать, превратится практически в пепел.

Глава 6. Лотти

Из всех сотен новых студентов, собравшихся в часовне на инаугурационную речь декана Мордью, я была единственной, кто делал заметки – и при этом чувствовала себя крайне неловко. В своих расклёшенных джинсах, ретро-свитере "Adidas" и красной шапочке я выглядела как ведущая детского телешоу в свободное от работы время. Ничто из этого не помогало чувствовать себя иначе, как совершенно не в своей тарелке. Я не особо любила наряжаться в Севеноуксе, но вдруг возненавидела себя за то, что так плохо одета. Мне едва на банковский счёт капнул студенческий заём, и я поклялась, что пройдусь по магазинам одежды. У меня не было ни единого предмета чёрного цвета, и внезапно мне это показалось мне досадной оплошностью.

После 20-минутного пафосного вступления, в котором она хвасталась своими академическими связями с бесстыдством, которое было слишком даже для Карвелла, Декан Мордью наконец заговорила об убийствах в Северной башне. Пульс участился, когда она произнесла имя Джейни, и я записала имена других жертв, хотя так долго изучала этот случай, что помнила их наизусть.

– И, наконец, Северная башня навсегда будет закрыта. Любой студент, уличённый в нарушении этого правила, будет отчислен на месте.

Когда она сошла с помоста, разочарование кольнуло в груди. А чего именно я ожидала? Чтобы декан проговорилась о каких-то зацепках, которые позволили бы мне раскрыть убийство Джейни вместо полиции? Но из её речи я абсолютно ничего нового не узнала.

Единственное, мои шансы держаться подальше от Северной башни были ничтожны. Именно из-за башни я здесь.

Телефон задрожал в кармане. Я вытащила его и увидела сообщение от папы.

Забежал в туалет в Уэтерби. Если нужно, могу вернуться, говори сейчас или никогда. (Шучу. Я всегда приеду с чашечкой чая, если тебе нужно.)

Нервы немного успокоились, я сделала над собой усилие и набрала жизнерадостный ответ.

Спасибо, пап, но я в порядке! Люблю тебя!

– Эй, что ты пишешь? – спросила девушка рядом со мной на скамье, указывая на блокнот.

У неё были большие очки в черепаховой оправе, длинные чёрные волосы и больше пирсинга, чем я когда-либо видела у одного человека. Цветочные татуировки расползались по изгибам её плеч и обвивали шею, как глициния. Однако она не была такой язвительной, как Элис. Её лучезарная улыбка и певучий манчестерский выговор были неуместно солнечными.

– О, э-э… ничего, – ответила я, убирая блокнот в рюкзак и поправляя шапочку. – Кстати, меня зовут Лотти.

Снова широкая улыбка.

– Я Нэт, а это моя соседка Сара, – девушка рядом с ней с тугими рыжими кудряшками и в кремовом кардигане крупной вязки театрально помахала рукой. – Мы уже одержимы друг дружкой.

Что-то детское внутри вспыхнуло от ревности. Почему у меня нет соседки, которая говорила бы, что "уже одержима" мной? Почему меня поселили с этим дикобразом?

"Ну же, Лотти, – сказала я себе. – В школе у тебя было около пятнадцати тысяч друзей. Для тебя не составит труда завести новых".

– Чем планируете заняться после собрания? – спросила я, заставляя себя говорить бодро.

Карвелл будет таким, как я его воспринимаю, и если соседка не станет подругой на всю жизнь, я легко найду себе другую где-нибудь ещё. Подруги — это как карточки с покемонами, верно? Их можно коллекционировать до бесконечности, пока одна из них не станет блестящим Чаризардом?

– Накидаемся в "Трапезной", – сказала Сара, размазывая ярко-красную помаду по губам и глядясь в карманное зеркальце в форме бриллианта, всё покрытое пятнами. – Пошли с нами!

Я улыбнулась этому подающему надежды маленькому огневолосому Чармандеру:

– Замётано. Отметим вместе мою днюху, ладно?

– Так у тебя день рождения? – взвизгнула Сара, как будто я только что объявила, что собираюсь подняться на Килиманджаро голышом. – Блин, что же ты сразу не сказала?

Я как-то не сразу врубилась, потому что сказала это только что, но всё равно рассмеялась.

– В общем и целом, – сказала Нэт, следуя за мной по проходу к выходу. – Встречаемся в семь, и отрываемся по полной.