Взгляд Фрейи устремился поверх спины Джилл к строгому внушительному особняку Скайлл-хаус, его твердокаменным серым стенам, противостоящим безжалостному ветру с Северной Атлантики. Владельцы поместья обнаружили остатки деревни Скара-Брей еще в середине 1800-х годов, после того как шторм, похожий на тот, что бушевал прошлой ночью, сорвал верхний слой земли, обнажив лабиринт сгрудившихся домов и мастерских пятитысячелетней давности. Фрейя вспомнила экскурсионные поездки сюда в начальной школе и ощущение щекотки в животе, когда им рассказывали, какие артефакты отыскали археологи на полках каменных очагов в ходе раскопок. Замысловатые безделушки, вырезанные из китового уса и драгоценных камней. Слепок деревенской жизни, какой она была пять тысяч лет назад, дошедший до наших дней в полной сохранности.
Но в тот день под толстым слоем грязи нашлось кое-что другое.
Фрейя откинула волосы с глаз и сосредоточилась на происходящем вдалеке. На своем последнем месте работы в отделе криминальной хроники и судебных репортажей редакции «Геральд» она освещала сотни ужасающих дел, в конце концов почти привыкла к суровой действительности, но было что-то особенное в том, что команда криминалистов находилась именно в этом месте. Здесь все воспринималось иначе, чем в Глазго. Скара-Брей была самой посещаемой туристической достопримечательностью на Оркнейских островах; найдено тело, и тот, кто его здесь закопал, либо чертовски глуп, либо знал что-то, чего не знала Фрейя.
Метрах в ста от низкого сетчатого забора, огораживающего территорию Скара-Брей, они снова остановились перед бело-синей лентой оцепления. Здесь дежурили еще два офицера, на этот раз обе женщины. Одна из них приблизилась к ограждению, пряча подбородок в воротник пальто и щурясь от пронизывающего ветра.
– Он сейчас выйдет, – сказала она Фрейе.
На Джилл она даже не посмотрела.
В следующее мгновение Фрейя заметила, как кто-то нырнул под ленту внутреннего кордона за каменной сторожевой хижиной на задворках Скара-Брей. Мужчина скинул с себя белый комбинезон и бахилы, затем медленно обошел древнюю деревню по периметру, наклоняя голову в попытках скрыться от порывов западного ветра. Когда он подошел ближе и поднял глаза, Фрейя сразу узнала его. Фергюс Мьюир, конечно, постарел с тех пор, как она видела его последний раз, – почти пятнадцать лет назад, когда покинула Оркни, как полагала, навсегда, – но на его лице было написано, что утекло куда больше времени. Волосы его поседели, выдубленная ветром кожа побледнела, но мягкие карие глаза остались такими же, какими их помнила Фрейя. Эти глаза, полные слез, она хранила в своей памяти с той самой ночи, когда десятилетней девчонкой прокралась из своей спальни на кухню и застала его сидящим за столом с ее матерью, слишком убитой горем, чтобы разговаривать. Никто из них не решился рассказать ей о том, что произошло.
Но она знала.
Одна из женщин-полицейских протянула инспектору Фергюсу Мьюиру планшет для подписи, и, выполнив формальности, он шагнул за внешнее ограждение.
Фрейя забыла о присутствии Джилл, но та напомнила о себе, заговорив.
– Я сама разберусь. – женщина выступила вперед, держа в поднятой руке диктофон. – Инспектор Мьюир, Джилл Ирвин из «Оркадиан». Как насчет того, чтобы рассказать нам…
– Заткнись, Джилл Ирвин из «Оркадиан», – оборвал ее инспектор Мьюир, не замедляя стремительного шага. – Я слишком хорошо знаю, кто ты такая, нет никакой чертовой необходимости представляться.
Инспектор прошел мимо нее и остановился примерно в метре от Фрейи. Он был одет в поношенный черный костюм и светло-голубую рубашку с расстегнутым воротом, без галстука. Теперь, когда мужчина стоял так близко, Фрейя разглядела на его щеках седую щетину, возможно многодневную. Он улыбнулся, прежде чем сделать еще один шаг вперед и заключить ее в крепкие объятия. Хотя Фрейя была искренне рада его видеть, каждая клеточка ее тела напряглась от этой медвежьей хватки.
Он тут же выпустил ее и отступил назад, не снимая рук с ее плеч, все еще улыбаясь.
– Я и забыл, что ты никогда не любила обниматься, с самых пеленок.
– Привет, дядя Фергюс.
Он тихо засмеялся, и Фрейя осознала, что сказала лишнее. Даже коченея от ветра и холода, она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
– Рад тебя видеть, Рыжик. Твоя мама сказала, что ты возвращаешься.
Фрейя не слышала этого прозвища уже много лет. Пожалуй, с подросткового возраста.
– Мы переехали пару недель назад, – сказала она, заправляя за ухо прядь волос. Это из-за их цвета ее прозвали Рыжиком. – Так что мы здесь недавно.
– Мы? Я так понимаю, ты и твой новоиспеченный муж, верно?
– Том, да. Хотя он не совсем новоиспеченны