До сих пор я наблюдал за аванпостом только с помощью пассивных рецепторов. Я занимаю позицию на обратной стороне невысокого холма и поднимаю над его гребнем активный радар. Используя установленную на выдвижной мачте систему, я сканирую аномалию моноимпульсами в трех разных участках спектра.

От аномалии нет никакого отражения. Через 0,03 секунды после того, как импульсы должны были достичь цели, аванпост сосредоточивает на мне огонь стрелкового оружия и выпускает две артиллерийские ракеты.

Пули и лазерные лучи малой мощности меня не волнуют. На линии огня находится только расходуемый сенсор, он и не должен пережить контакт с противником, но на таком расстоянии попадание разве что поцарапает его поверхность.

Если говорить об артиллерии, то теперь они имеют дело вовсе не с беззащитной пехотой. Я приоткрываю микросекундное окно и уничтожаю электронику боеголовок электромагнитным импульсом. Их кольцевые ускорители отключаются, и боеголовки становятся простыми снарядами. Ни одна из них не должна упасть ближе пятидесяти метров от моего местоположения.

Спустя 0,03 секунды после того, как я поджарил вражеские ракеты, электромагнитный импульс высокой амплитуды встречает следующую боеголовку, которыми продолжают осыпать аванпост наши батареи. Ракета уже завершила последнюю коррекцию курса, так что от все равно погружается в расчетный центр цели. Электронный детонатор наверняка отказал под ударом ЭМИ, но запасной механический должен все равно сработать.

Невозможно определить, сработал он или нет: как я и ожидал, аномалия не подает признаков даже кинетического удара.

Аванпост выпускает в меня еще две ракеты и настоящий ураган противопехотного огня. Ракеты заранее производят коррекцию курса. Они попадут в меня даже при отказе системы наведения.

На востоке над основной линией сопротивления врага по-прежнему бушуют громы и молнии. Потери наши велики, но все же в пределах ожидаемых. Если в силах противника не произойдет радикального изменения, прорыв произойдет через 5 часов и 37 минут.

Этот исследовательский центр расположен вдалеке от населенных пунктов противника. Может быть, Анцети решили разместить его в столь уединенном месте именно потому, что не хотели привлекать внимания наших основных сил?

«Я знаю, что у них что-то есть», — сказал мне майор Боуэн. И он был прав. Исход сражения будет решен именно здесь, а не на передовой.

Я выпускаю широкополосную антенну и передаю командованию просьбу немедленно прекратить артиллерийский обстрел. Я использую одновременно широкодиапазонное радио, которое может быть заблокировано статическими помехами в электромагнитном спектре, порожденными использованием ядерного оружия; лазер, сигнал которого будет получен, только если все ретрансляторы отсюда до штаба еще целы, и сейсмическую связь, медленную, но практически незаглушаемую.

Огонь нашей артиллерии не оказывает никакого видимого эффекта, но вносит в уравнение неизвестную переменную, а до сих пор все переменные потворствовали именно нашему противнику.

Передавая командованию свой доклад и инструкции, а также пытаясь получить хоть какое-то объяснение своим наблюдениям, я нахожу время заняться летящими в меня ракетами. В боевых экранах моей башни открываются два временных окна. Они соответствуют положению стволов моих скорострельных орудий и синхронизированы с их движением.

Я открываю огонь. Электромагнитные импульсы в сверхпроводящих магнитах, скрытых внутри орудий, разгоняют короткие трубки из обедненного урана — кольцевые снаряды — до астрономической скорости. Два миниатюрных солнца вспыхивают в небе там, где траектория моих снарядов пересеклась с боеголовками. Осколки ракет чертят на небе красивые огненные полосы.

Через 0,03 секунды после уничтожения ракет очередь гиперскоростных кольцевых снарядов, выпущенных со стороны аномалии, в клочья разносит расходуемое сенсорное устройство.

Моя способность хранить и обрабатывать информацию на порядки превосходит возможности коллоидного разума, которому я служу; но все равно в любое данное мгновение мне доступна лишь часть знания, хранящегося в моих базах данных. И сейчас, пока я заменяю сенсор, в то время как шесть новых ракет устремляются ко мне от их аномалии, я слышу баритон техника, менявшего катки моего левого борта семьдесят четыре года назад.

Пора, пора собираться, Хватит без дела слоняться — Полный вперед! — поет он.

Иногда, чтобы замкнуть дерево решений, мои процессоры подражают коллоидному мозгу. Я слишком долго ничего не делаю.

Я начинаю движение и, чтобы не подставлять под огонь нижнюю броню, просто сметаю гребень укрывавшего меня холма.