Три ракеты описывают над безрадостным ландшафтном неконтролируемые дуги и взрываются, израсходовав все топливо. Они просто не смогли навестись на отраженный лазерный луч, который должен был сообщить им точное расстояние до цели. Аномалия настолько полно поглотила пучки когерентного света, что до рецепторов ракет не долетело ни одного отраженного фотона. Лишь первый заряд из очереди, летевший строго по прямей, достигает цели.

Ракета исчезает. Нет никакого взрыва. 0,03 секунды спустя расчетного времени взрыва — нет никаких свидетельств, что ракета действительно поразит цель, — вражеский аванпост выпускает дюжину собственных ракет. Одна из них уничтожает ионную пушку, так и не успевшую открыть огонь.

Клубы пыли поднимаются над полем боя. Пехотинцы зарываются в землю с помощью мощных переносных буров. Вражеский авапопост продолжает поливать наши войска огнем ракет из стрелкового оружия, никак не реагируя на ответную стрельбу наших солдат.

За семь часов до десантирования на планету в ангар, где, погрузившись в собственные мысли и воспоминания, стояли Боло, вошел человек. На нем были форменные офицерские брюки, но он снял китель со знаками отличия.

Лицо и имя человека нашлись в моих базах данных. Это был майор Питер Боуэн, член совместной научной группы наших сил вторжения. Анализ выдыхаемого Боуэном воздуха показал содержание алкоголя в крови 0,1763 части на сто. Он двигался с пьяной осторожностью.

— Добрый вечер, Третий батальон, — скаэал Боуэн и попытался поклониться. Он едва не упал, но успел ухватиться за ближайшую переборку. Я понял, что трюм не освещен в видимом для человека спектре. Боуэну нечего было здесь делать, но он был человеком и офицером. Я включил желтые навигационные огни левого борта.

Боуэн зашагал ко мне.

— Привет, Боло, — скаэал он. — У тебя имя есть?

Я не ответил. Мое имя его не касается; и в любом случае вряд ли он обращался именно ко мне. Люди часто говорят бессмыслицу. Возможно, именно поэтому они правят, а мы служим.

— Меня это не касается, так, приятель? — проговорил Боуэн. — В последнее время это происходит все чаще. — Он явно не был дураком, и похоже, я переоценил его степень опьянения.

Он ухватился за мою гусеницу. Я было решил, что он просто пытается не потерять равновесие, но пальцы ученого неожиданно пробежали по плетеному кристаллическому траку.

— Полковник Макдугал говорит, что не мне инструктировать офицеров батальона, потому как этим должны заниматься эксперты. Полковник Макдугал кадровый офицер, ему лучше знать, так?

Ситуация шокировала меня.

— Майор Боуэн, полковник Макдугал ваш командир, — сказал я.

— О, готов поклясться, что Макдугал мой командир, — ответил Боуэн, но его тон вовсе не говорил о согласии с этим утверждением. — Он первым может это подтвердить, наш полковник. Я просто гражданский с офицерским званием. Вот только раз уж я здесь, то решил выполнить свай долг.

— Ваш долг — выполнять приказы вышестоящего офицера, — ответил я.

— Твой тоже, — хихикнул Боуэн.

Его ладони гладили мою носовую броню. Мои награды приделаны к башне, но кремнесталь передней брони несет шрамы, способные о многом рассказать тому, кто может их прочесть.

— Как твое имя, друг? — спросил Боуэн.

Мое имя — это мой пароль, который Боуэну знать не положено. Я не отвечаю.

Он критически оглядел меня.

— Ты Малдун, — заявил он. — Твой Командир Граммерси.

Я шокирован. Это Боуэн мог узнать лишь от самого капитана Граммерси. Но почему Граммерси разболтал то, что обязан скрывать? В мои обязанности не входит понимание коллоидных мозгов, но временами мне кажется, что если бы я их понимал, то мог был лучше выполнять поручаемые мне задания.

— Ты хотя бы помнишь поэму? — добавил Боуэн. Лишь несколько микросекунд спустя до меня доходит, что его бессмысленная фраза на самом деле была вопросом.

— Конечно, — ответил я. В моей памяти хранятся все данные о произведениях искусства людей.

— А ты знаешь, что герцог Эссекский были идиотом? — спросил Боуэн. — Что его глупость заставила его увести армию и оставить страну беззащитной перед грабителями?

— Его воины были героями! — воскликнул я. Они были преданы ему до конца!

Стены ангара содрогнулись от моих слов, но Боуэн даже ухом не повел.