Слушая голоса птиц, она научилась различать их, словно страницы книги, чьи строки изначально были записаны на языке ветра. Следы на земле превращались в таинственный шифр, где каждая трещина на коре и каждый отпечаток лапы зверя рассказывали свою историю. Лес стал её второй сутью, его дыхание переплелось с её собственным. Однако, несмотря на гармонию, которая царила в её душе и вокруг, Мелиэль ощущала странный зов, который вёл её за пределы этого зелёного мира. Это было нечто, словно сжигающее изнутри, будто жажда найти ответы на вопросы, которые тревожили её разум и не давали покоя.

…Тёмное пятно на зелёной траве. Девушка в чёрном поднимается с колен. В руках у неё учебный деревянный меч.

— Зайна! Ты опять меня провела!

— Учись, Мэли… Тебе придётся не раз драться за свою жизнь…

— Наверное, ты права, неизвестно только когда и зачем…

— Уже скоро отец отправит тебя в странствие. По правилам ты должна доказать, что ты имеешь право на пост Высшей.

Прошло ещё пару лет и однажды, когда солнце склонялось к горизонту, а по небу плавно рассыпались золотые огоньки, Мелиэль подошла к наставнице клинка Зайне. В глазах той светилась мудрость, а сама она стояла на земле так же крепко, как древние мэллорны, чьи корни уходят глубоко в землю.

Мелиэль обнажила свой, уже настоящий меч, и его лезвие пронзило воздух. Зайна не произнесла ни слова, лишь молча подняла руку, останавливая девушку. В этой тишине было нечто большее, чем просто урок. Мелиэль почувствовала, как её тело замирает, словно тонкая струна на грани вибрации, готовая не к бою, а к чему-то совершенно иному — к слиянию.

— Клинок — это не просто сталь, Мэли. У него есть душа, — Зайна спокойно смотрела, как девушка поднимает меч, играя с лучами закатного солнца. — Если хочешь, чтобы он служил тебе, научись слушать его.

Мелиэль медленно провела пальцем по лезвию, будто пытаясь ощутить, что скрыто за холодным металлом.

— Слушать? — переспросила она.

— Да. Он — часть тебя. Танцуй с ним, а не командуй, — в голосе наставницы звучала мягкость и строгая уверенность.

Мелиэль шагнула вперёд, меч отразил последние лучи заката. Движения стали плавными, уверенными. Она почувствовала, как лезвие будто само ведёт её, вплетаясь в ритм. На мгновение ей показалось, что это не просто оружие, а продолжение её души. И вот тогда, в потоке этого света, она поняла. Это был не просто бой. Это был разговор. С клинком. С собой. Зайна наблюдала за танцем, не проронив ни слова, но в её глазах читалось одобрение.

— И всё же, зачем мне клинки в странствии? — спросила она, с лёгкой усмешкой опуская меч.

Зайна, не отводя взгляда, тихо проговорила:

— Потому что за пределами Леса, в мире людей, от которого мы давно отгорожены Лесом теней, не слышат твоего дыхания и не знают языка Леса, и твои клинки станут твоим голосом. Там, где слова бессильны, остриё может стать единственным ответом. Мы уже обсуждали это с тобой тогда, давно, когда ты ещё едва держала деревянный меч.

Её слова звучали как пророчество, в них было что-то неизбежное. Мелиэль вновь подняла меч, и теперь её движения стали более решительными, как будто она уже ощущала, как этот клинок откликнется в её сердце. Танец стал сложнее, но более изящным, и в нём не осталось места для сомнений.

Лес обычно встречал её шёпотом ветвей и лёгким запахом хвои. Сегодня что-то изменилось. Воздух казался густым, как в разгар грозы, а корни деревьев под ногами словно сдерживали невидимую дрожь. Мелиэль провела ладонью по коре старого дуба, закрыв глаза. Магия, обычно мягкая и успокаивающая, теперь была резкой, словно кто-то вмешался в её естественный поток.

Вдалеке раздался треск — громкий настолько, как будто ветка сломалась под тяжестью чего-то огромного. Она замерла. «Это не зверь», — подумала она, чувствуя, как внутри что-то холодеет. — «Надо усилить тренировки».

Следующим утром на рассвете, когда свет только начинал пробиваться сквозь густую листву, Мелиэль вышла на поляну. Пара её клинков, привязанных к ней магией и духом, ощущались ею как продолжение себя. Лес просыпался, и каждый звук, от лёгкого шороха травы до пения птиц, становился частью музыки, звучащей в её душе.

Она подняла мечи, их лезвия отражали мягкий свет, словно отвечая на её движения. Каждый шаг, каждый взмах сливался с ритмом природы. Это был не просто урок — это был танец с клинками, который обнажал её внутренний мир.

Плавно кружа, она чувствовала, как её тело и дух становятся единым целым. В этом танце не было агрессии, только гармония. Она повторяла движения, которым учила её Зайна, добавляя что-то своё, как будто этот ритуал уже стал частью её самой.