— Знаю, и ещё, — Дийя попыталась подняться, но боль кольнула плечо и повалила её обратно в капсулу. — Что за сплав, о котором сказал доктор? У имплантов.

— Нихром. Сплав титана и никеля.

* * *

Представитель гордо переходил из зала в зал, звонкими шагами пересекая богато украшенный дворец. Широкие полуприкрытые глаза скрывали те крохи эмоций, что мог испытывать семиолоид. За опущенными веками он таил тяжесть случившегося, нёс странное чувство, оставившее его годы назад. Длинную шею сдавливало сомнение, с каждым шагом душа гиганта.

С тех пор как Вурфейм'Аль спасся от разгоревшегося бунта, его нахождение во дворце стало перманентным. Бродя под высокими потолками и среди внутренних садов, он многократно думал, как всё могло измениться, останься он вместе с Дийей. Худшие варианты рождались у него в голове, хоть в каждом из них страшнейшим исходом была бы его смерть — малая потеря для галактики и Империи.

Но жизнь всё ещё теплилась в нём, требуя исполнить свой долг. Прочее оставалось лишней фантазией. Нелепостью, чужеродной для представителя. Долг велел отречься от иного, те мысли — ложь. Долг его реален, реален дворец.

Вурфейм'Аль увёл взор на полуденный блеск под сводом колонн, падавший с небес в роскошные галереи. Некогда полные гостей, в минувшие дни они опустели. По залам кроме него бродили лишь слуги, да стражники изредка мелькали вдали. Единственной фигурой семиолоид приближался к тронному залу, хранившему покой высших людей в Империи. Император галактики, Ибвакшил им Сашфириш, и первая Императрица ожидали его.

С каждым шагом представитель Хайнрим приближался к концу пути, каждый удар сапога об пол взлетал звоном вокруг него. Гулкий стук в пустых ходах заглушали мысли семиолоида. Голос в голове, звучавший громче любого реального. Холодный и чёткий. Он просчитывал, что будет дальше, твердил, как и кто может высказаться через считанные мгновения, когда Вурфейм'Аль окажется перед Его Величеством. Голосу было ясно, что не семиолоид будет в центре внимания, не только он их цель.

Этот голос рос с ним с самого детства. Когда-то давно он был подобен писку, звеневшему на фоне мыслей. Со временем он окреп, стал сильнее и рассудительнее, словно зная сотни вариантов будущего и шепча, порой, даже крича их своему хозяину. Вурфейм'Аль понимал правдивость этого голоса, следовал ему. Он знал, что такие же голоса направляют всех семиолоидов, что они заглушают крики чувств и говорят напрямую с разумом. И сейчас, в голове разносилось только «стой».

На своём языке Вурфейм'Аль не мог описать коловшее его чувство. Дыхание слегка сбивалось на ходу, глаза старались соскользнуть вбок, лишь бы не видеть близившейся лестницы в тронный зал. Голос внушал ему не идти, но воля Императора — закон. И раз так, то эмоциям нет места.

Круглая дверь раскрылась в четыре стороны перед семиолоидом. Он вошёл в зал и поклонился, не встречаясь взглядом с правителем.

Два не менее почётных гостя стояли чуть левее него. Мрачный Хранитель, мелькавший последние несколько дней в свете дворца, безвольной статуей высился возле Дийи.

Вурфейм'Аль подался вперёд, к укрытому серебряно-золотыми навесами трону.

— Ни шагу дальше, — увешанная тёмными минералами рука Императора блеснула из-под тканей. — Полагаю, можно начинать. Дийя Слиам Кайгон, желаете высказаться Вы или предпочтёте дать слово представителю Хайнрим?

Она вопрошающе взглянула на семиолоида. Её движения стали медленнее, слабее. Хранительница чуть согнулась, видимо не в силах держаться на сломанной ноге. Вид её был жалок в сравнении с ней прежней.

— Ваше Величество, — начал, склонив громадное тело, Вурфейм'Аль. — Заранее прошу простить за неточности перевода. Устройства эти ещё плохо понимают наш язык.

— Я учту это, представитель. Говорите. Мы должны понять, как действовать далее. Пусть званые братья мои стоят на том, что судьбу семиолоидов мы доверим Хранительнице воды, решение это выглядит спорным и рискованным.

— Полагаю, баканакский совет имеет на то право. Произошедшее на площади меня не коснулось, в чем я вижу исполнение своего долга Дийей Слиам Кайгон. Не берусь судить о случившемся, но причин не доверять ей я не увидел, Ваше Величество.

— Ваш народ всегда так прямолинеен? — мягкий женский голос зазвенел за спиной Императора, прежде чем тонкое лицо, скрытое длинной чёрной прядью, показалось из-под навесов. — Мне интересна Ваша манера речи. Или дело и впрямь в ксено-переводчике?

— Ваше Величество, — теперь он обратился к Императрице. — Полагаю, дело не в технике. Мой народ предпочитает говорить прямо и по существу, если нет необходимости что-то скрыть. Если эмоции и рассуждения излишни, мы их опустим.