Посылками оказались конверты. Помогая Тиму собрать разбросанные на дороге бумажки, краем уха слышал его болтовню. Он оказался еще тем говоруном. Не умолкал ни на минуту. Все просил рассказать про Вавилон, а я молчал. А что ему ответить? Я знаю Вавилон из школьной истории, знаю про вавилонскую башню, но вряд ли Тим ожидал от меня услышать притчу из Библии. И моя одежда хоть и чистая, довольно рваная. Дырки на джинсах, обрезанная футболка. Хотя в настоящем мире, у молодых девушек в свое время была мода на рваные вещи.
— Уфе! Садись позади меня! — убрав в свою сумку последний конверт, паренек, поднял брошенный на бок скутер и принялся его заводить. Мотор взревел. С опаской, подойдя к заднему сиденью, неловко уселся. Держаться было не за что, только за спину моего водителя, а тот, словно предчувствия близость, расправил плечи, весь такой довольный завел мопед и покатил на юг.
Болтун — находка для шпиона. Тим оказался болтуном, сидя за его спиной и обняв попутчика за живот, чему он был безумно доволен, я слушал его болтовню.
Рофтон был в трех часах езды. Небольшое поселение трапперов, которые жили тем, что охотились на гиен и продавали их шкуры. Гиенами назывались не млекопитающие подотряда кошкообразных, а мутирующие ящеры. Одну такую ящерицу я заметил через пятнадцать минут, после выезда из заброшенного поселка. Сижу себе спокойно, прячу лицо от ветра и понимаю, что за скутером кто-то бежит. Оборачиваюсь и вижу комодского варана, серебряного окраса.
— За нами бежит ящерица! — кричу водителю, прижимаясь к его спине. Тим же только прибавил скорость, даже не обернулся, заявив, что это гиена, и она скоро отстанет, так как долго бежать не может. У меня же мурашки по спине пошли. Ничего себе двухметровая махина за спиной. Если бы шел пешком, то с ней бы не справился.
Вскоре гиена отстала.
Солнце стояло высоко. В лицо бил теплый воздух. Ехать по пустынной дороге без шлема и очков было непривычно, приходилось то и дело щуриться и закрывать глаза, когда воздух поднимал песок, а песчинки летели в лицо. Тим же, привычный к такой езде, кажется, не ощущал дискомфорта. Он продолжал болтать, ведя скутер с открытым ртом. Один раз ему в рот залетела муха, о чем он во всеуслышание заявил и пошутил, что перекус подъехал.
Еще я узнал, что Вавилон — это город, который не спит всю ночь. Сам Тим там ни разу не был, но мечтал побывать, якобы в этом городе полно света, пиво текло рекой, куча увеселительных заведений и там обитали самые лучшие красотки пустоши. Задав парочку уточняющих вопросов, понял, что речь шла о некоем подобии Лас-Вегаса, города грехов. Легенда с моим происхождением мне понравилась, следовало бы её придерживаться и дальше. Вавилон далеко отсюда, сам город был довольно большим и считался, чуть ли не единственным мегаполисом в Пустоши. Я — родом из Вавилона, приехал сюда на машине, она сломалась, и мне пришлось добираться до поселка с попутчиком.
Поговорили про патроны. Как я и думал, стоимость различных товаров варьировалась от многих факторов, и в первую очередь от умения торговать и договариваться. Никаких твердых цен. Я смутно представлял стоимость вещей. У меня не было никаких сведений о ценообразовании в этом мире. Подозревал, что стоимость товара сильно зависит от условий сделки, и при правильном подходе цену можно было сбить или поднять в несколько раз.
Расспросив попутчика, я выяснил, что с валютой все не так просто. В качестве денег использовали весь ликвидный товар: патроны, топливо, медикаменты. Тим рассказал, что еще тридцать лет назад люди обходились лишь одним бартером, меняли еду на топливо, лекарства на инструменты. Торговые связи между городами тогда только налаживались. Оценить стоимость товаров и подобрать подходящие предметы для обмена было непросто. Долгое время валютой были патроны, но они имели свойство заканчиваться, а доступ к Свинцовой Ферме тогда еще не был открыт. Людям нужен был какой-то стандарт, ориентир для оценки предметов. Что-то маленькое и легкое, при этом стойкое к износу. Лучше всего подошли пустые гильзы, в простонародье — «цилиндрики». Они стали новой валютой и самой мелкой разменной монетой. Причем в качестве денег принимали только целые гильзы, испорченные и помятые «цилиндрики» считались металлоломом.
Чтобы не носить с собой большое количество гильз, люди использовали в качестве других платёжных средств боевые патроны, разного калибра и соответственно разного номинала. Обычно повседневные покупки обходились в сумму не более двадцати-тридцати «цилиндров», поэтому носить с собой больше одной коробки патронов и горсти гильз было бессмысленно. Крупные сделки между торговцами обговаривались заранее. Пять или шесть лет назад, в качестве денег начали распространяться серебряные слитки, но Тим сказал, что в Рофтоне и в Кинсберге они не пользуются спросом.