Позади меня послышались шаги, и я внезапно вспомнил несколько вещей, и ни одна из них не была приятной. Я потянулся за своим пистолетом, но его снова не было. Я попятился вдоль машины, пытаясь удержаться.

Бесполезно. Мои руки были похожи на коржи от пирога. Я соскользнул вниз по опавшей листве и сел, прислушиваясь к приближающимся шагам. Они прекратились, и сквозь внезапно поднявшийся густой туман я разглядел высокую седовласую фигуру, стоящую надо мной.

А потом все поглотил сгустившийся туман.

На этот раз я лежал на спине, глядя на дымный желтый огонек толстой коричневой свечи, колеблющийся на сквозняке в окне без стекол. В центре комнаты сероватым пламенем горело несколько влажных на вид поленьев, сложенных на потрескавшейся асфальтовой плитке. Тонкая струйка едкого дыма поднималась вверх, развевая паутину, висевшую под потолочными балками, с которых отслаивалась деревянная облицовка. Под ними виднелись фермы из легкого сплава.

Все вокруг был странным, но не настолько, чтобы я не узнал сцену: это была моя собственная гостиная, выглядевшая немного иначе, чем когда я видел ее в последний раз. Запахи тоже были другими; я различил плесень, плохо выделанную кожу, влажную шерсть, табак…

Я повернул голову. В ярде от тряпья, на котором я лежал, сидел, прислонившись спиной к стене, седовласый мужчина, выглядевший старше мумии фараона.

В большой, скрюченной руке он сжимал дробовик. Его голова была откинута назад, веки с синими прожилками закрыты. Я сел, и при моем движении его глаза открылись.

Мгновение он лежал расслабленно, словно жизнь возвращалась к нему откуда-то издалека. Затем он поднял голову. Его лицо было ввалившимся и покрытым морщинами. Седые волосы были редкими. Рубашка из грубой ткани свободно свисала с широких плеч, которые когда-то были геркулесовыми. Но теперь Геракл был стар, очень стар. Он выжидающе посмотрел на меня.

— Кто вы? — спросил я. — Почему вы следили за мной? Что случилось с домом? Где моя семья? Чьи эти хулиганы в зеленом? — Моя челюсть болела, когда я говорил. Я поднял руку и осторожно ощупал ее.

— Ты упал, — сказал старик голосом, который грохотал, как подземный вулкан.

— Преуменьшение года, папа. — Я попытался встать. Тошнота скрутила мой желудок.

— Тебе нужно отдохнуть, сказал старик с озабоченным видом. Пока не пришли люди Барона... — Он помолчал, глядя на меня так, словно ожидал, что я скажу что-то глубокомысленное.

— Я хочу знать, где люди, которые здесь живут! — Мой крик был так же слаб, как пунш на церковном собрании. — Женщина и мальчик...

Он покачал головой.

— Ты должен что-то предпринять, и побыстрее. Солдаты вернутся и обыщут каждый дом...

Я сел, не обращая внимания на маленьких человечков, вонзающих шипы в мой мозг.

— Мне плевать на солдат! Где моя семья? Что случилось? — Я потянулся и схватил его за руку. — Сколько я там был? Какой сейчас год?

Он только покачал головой.

— Пойдем, поешь чего-нибудь. Тогда я смогу помочь тебе с твоим планом.

Разговаривать со стариком было бесполезно, он как будто впал в маразм.

Я встал с койки. Если не считать головокружения и ощущения, что мои колени сделаны из папье-маше, со мной все было в порядке. Я взял свечу ручной работы и, спотыкаясь, вышел в коридор.

Там было полно мусора. Я пролез внутрь и толкнул дверь в свой кабинет. Там был мой стол, высокий книжный шкаф со стеклянными дверцами, серый ковер и мягкое кресло. Если не считать слоя пыли и отслаивающихся обоев, все выглядело как обычно. Я щелкнул выключателем. Ничего не произошло.

— Что это за амулет? — спросил старик у меня за спиной. Он указал на выключатель.

— Электричество отключено, — сказал я. — Просто привычка.

Он протянул руку и повернул переключатель вверх, затем снова вниз.

— Звук приятный.

— Ага. — Я взял со стола книгу, но она рассыпалась у меня в руках.

Я вернулся в холл, подергал дверь спальни, посмотрел на груду листьев, остатки сломанной мебели, пустую оконную раму. Я дошел до конца коридора и открыл дверь в спальню.

Холодный ночной ветер задувал сквозь баррикаду из сломанных досок. Крыша обвалилась, и шестнадцатидюймовый ствол дерева торчал из-под обломков. Старик стоял позади меня и наблюдал.

— Где она, черт бы тебя побрал? — Я прислонился к дверному косяку, чтобы выругаться и побороть дурноту. — Где моя жена?

Старик выглядел встревоженным.

— Пошли, тебе срочно нужно поесть...

— Где она? Где женщина, которая здесь жила?