Наш дом находился в шести милях от базы, в предгорьях на другом конце города. По моим ощущениям, это будет долгая прогулка, но я должен был добраться туда.

2

Два часа спустя я покинул город и направился вдоль берега реки на запад.

Меня не покидала мысль, что кто-то следует за мной. Но когда я остановился, чтобы прислушаться, там ничего не было, только тихая холодная ночь и лягушки, терпеливо распевающие в низине на юге.

Когда местность начала подниматься, я сошел с дороги и зашагал через открытое поле. Я добрался до широкой улицы, свернул по ней и оказался у окончания Ридж-авеню  — моей улицы. Теперь я мог различить очертания низких, беспорядочно стоящих домов.

Это был тот самый жилой район, в который надеялся когда-нибудь переехать любой из членов местной молодежи. Теперь же звездный свет, пробивавшийся сквозь облачный покров, показывал мне разбитые окна, распахнутые двери, автомобили, присевшие на спущенных шинах под разваливающимися навесами, а так же почерневшие, заросшие сорняками фундаменты, похожие на щели в ряду гнилых зубов.

Район был уже не тот, что прежде. Как долго я отсутствовал? Как долго...?

Я снова упал, на этот раз сильно. Подняться было нелегко. Казалось, что я весил чертовски много для человека, который нерегулярно питался. Мое дыхание стало очень частым и неглубоким, а череп готов был вот-вот расколоться и родить вспыльчивого живого аллигатора. Оставалось пройти всего несколько сотен ярдов; но какого черта я выбрал дом на полпути к вершине холма?

Я снова услышал тот же звук  — треск сухой травы. Я вытащил пистолет и встал посреди улицы, напряженно прислушиваясь.

Все, что я услышал  — это урчание в собственном животе. Я снял пистолет с предохранителя и снова двинулся, пару раз резко останавливался, чтобы застать его врасплох; ничего. Я дошел до угла Ридж-авеню и начал подниматься по склону. Позади меня громко хлопнула палка.

Я выбрал этот момент, чтобы снова упасть. Ворох листьев спас меня от еще одной ссадины на колене. Я перекатился к низкой каменной стене и оперся на нее. Мне пришлось использовать обе руки чтобы взвести курок. Я вглядывался в темноту, но все, что я мог разглядеть, — это маленькие снова кружащиеся огоньки. Пистолет потяжелел и я опустил его, сосредоточившись на том, чтобы глубоко дышать и отгонять светлячков.

Я отчетливо услышал шаги, совсем рядом. Я потряс головой и случайно ударился ею о камень позади себя. Это помогло. Я увидел его не более чем в двадцати футах от себя, поднимающегося ко мне по склону холма, черноволосого мужчину с окладистой бородой, одетого в лохмотья и меха, сжимающего отполированную дубинку на кожаном ремешке.

Я потянулся за пистолетом, нащупал только листья, попробовал еще раз, коснулся пистолета но неудачно отбросил его в сторону. Я все еще шарил на ощупь, когда услышал шарканье ног. Я обернулся и увидел высокую, широкоплечую фигуру с гривой нестриженых волос.

Он ударил бородача, как профессиональный боксер, выбивающий тренировочный манекен. Они оба тяжело рухнули на землю и покатились в вихре сухих листьев. Кошки дрались из-за мыши; это был сигнал мне — потихоньку уходить.

Я в последний раз потянулся за пистолетом, нашел его, поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел вверх по склону, который теперь казался таким же крутым, как лестница в пентхаус. И тут снизу, со склона, я услышал рев двигателя и скрежет тяжелой трансмиссии, которую стоило бы отрегулировать. Вспыхнул прожектор, заставив тени заплясать.

Я узнал причудливый забор из кованого железа, окружавший пустырь; когда-то это был дом Адамсов. Оставалось пройти всего полквартала, но я быстро терял хватку. Я упал еще дважды, потом сдался и пополз. Теперь огни были повсюду, ярче, чем когда-либо. Моя голова раскалывалась, отваливалась и катилась вниз по склону.

Еще несколько ярдов, и я забуду обо всем об этом. Джинни уложит меня в теплую постель, заклеит мои царапины и накормит супом. Джинни будет… Джинни…

Я лежал с полным ртом опавших листьев. Я слышал топот бегущих ног, крики. Где-то в квартале шумно работал двигатель.

Я поднял голову и обнаружил, что смотрю на выщербленную кирпичную кладку и тяжелые медные петли, на которых висели мои ворота. Ворота исчезли, и не хватало большого куска кирпича. Наверное какой-то грузовик доставки выбил его.

Я поднялся на ноги и сделал пару шагов в глубокую тень ногами, которые, казалось, были ампутированы и приварены обратно по щиколотку. Я споткнулся и наткнулся на что-то покрытое ржавчиной. Я задержался, моргнул и разглядел дырявый бок моего новенького “Понтиака” 79-го года выпуска. На яркой декоративной полоске, обрамлявшей заднее стекло, виднелась раскрошенная корка белесого стекла.

Пожар...?