По лицу Урбана с острыми чертами пробежала тень. Он совсем не одобрял радикальные меры, на которые решились тогда епископ Арно де Сито и рыцари-христиане: они истребили всех жителей города Безье – мужчин, женщин и детей, – не разбираясь, были те еретиками или нет. Любое упоминание о случившемся расстраивало понтифика, считавшего это несмываемым пятном на папстве. Но сейчас он воздержался от комментариев, только коротко заметил:
– К сожалению, оказывается, вымерли не все.
Потом передал Эймерику то, что рассказал ему Амадей VI. Чем дольше Урбан говорил, тем больше сомнений выражало лицо инквизитора, как бы тот ни старался их скрыть. Это не ускользнуло от внимания понтифика, решившего предупредить любые возражения.
– Мы и сами не очень верим в эту историю. Однако расследование провести необходимо, по крайней мере для того, чтобы не разочаровать верного друга Церкви, коим является Савойский. Мы можем поручить это вам?
– Я должен отправиться туда, Святой отец? – спросил в ответ Эймерик.
– Да, это кажется нам целесообразным. Вы – инквизитор с большим опытом. Кроме того вы хороший дипломат, а это необходимо, потому что сеньоры тех мест, Шалланы и Савойские, не слишком-то ладят друг с другом. Но есть и еще кое-что.
Урбан, такой же высокий, как Эймерик, подошел и встал прямо перед ним. Их глаза оказались на одном уровне.
– Мы прочитали первую редакцию вашего уважаемого «Руководства» и уже успели дать ему высокую оценку, – понтифик пристально смотрел на Эймерика. – Мы похвалили сдержанность, процедурную строгость и отвращение к любым излишествам. Нам не хотелось бы, чтобы инквизиция действовала старыми методами, наводя ужас жестокостью и прибегая к пыткам. Поэтому мы и направляем в Шатийон столь талантливого судью, как вы.
– Вы мне льстите, Святой отец, – тихо сказал Эймерик, с несколько самодовольным видом опуская глаза.
– Это не похвала, – Урбан был строг. – А констатация факта. Мы не хотим омрачать наше правление кровавыми расправами, столь дорогими сердцу некоторых предшественников. Вы ставите своей целью избавить инквизиционную процедуру от этих перегибов. Вы нас не разочаруете.
Эймерик слегка поклонился в знак полного повиновения.
– Займитесь подготовкой, – в голосе папы послышались ласковые нотки. – Не торопитесь. Потом поезжайте в Шатийон, и, если там действительно есть еретики, устраните их, но воздействуйте больше на душу, чем на тело. Держите нас в курсе приготовлений.
Когда Эймерик направился к выходу, многие сановники в пышных одеждах и роскошных шляпах с презрением оглядели его простую белую рясу и черный плащ с капюшоном. Они явно завидовали вниманию, которое папа оказывал столь ничтожному человеку. Но еще сильнее была зависть тех, кто знал, что ничтожным этого доминиканца нельзя назвать ни в коем случае.
В последующие четыре месяца Эймерик занимался подготовкой к поездке, тщательно продумывая каждую деталь, даже самую незначительную. Первым делом вызвал в Авиньон отца Хасинто Корону, который помог ему провести нескольких важных процессов в Арагоне и Лангедоке. Главными достоинствами отца Хасинто были благоразумие, человечность, исполнительность и простота манер, что инквизитор особенно ценил.
Затем он послал в Шатийон несколько доверенных людей под видом торговцев и путешественников, которым было поручено сообщать обо всех трудностях, возникающих в пути, любых подозрениях в еретичестве и особенностях политического климата этих долин. Одному из посланников, молодому человеку из полумонашеского ордена Прованса, болезненному на вид, но очень наблюдательному, Эймерик поручил задержаться в городе до своего прибытия и постараться как можно глубже окунуться в местную жизнь.
Кроме этого Эймерик решил взять с собой двух опытных монахов-утешителей, палача с двумя помощниками и десять вооруженных солдат под руководством капитана, уважаемого за верность и храбрость. От участников поездки, вне зависимости от их происхождения, требовалась не только глубокая преданность католической вере, но и хорошее владение франко-провансальским языком. Более того, инквизитор получил разрешение взять в Шатийон сеньора де Берхавеля. Он очень ценил нотариуса, который тринадцать лет назад сыграл немалую роль в назначении Эймерика Великим инквизитором Арагона, а позже провел с ним множество судебных процессов. Отец Николас отдавал должное профессиональной компетентности де Берхавеля, а также его огромному политическому влиянию, о чем было сложно догадаться, глядя на этого невысокого человека с ничем не примечательной внешностью.
И, наконец, Эймерик получил сопроводительные письма для двора Шамбери – резиденции графов Савойских, для Эбайла де Шаллана и епископа Аосты. В последнем письме, заверенном папской печатью, говорилось, что суд, который состоится в Шатийоне, будет находиться под юрисдикцией епископа. Но