Это был карт-бланш на то, чтобы без помех заниматься делом всей своей жизни. Граф вскочил на ноги, поднял руку и крикнул: «Хайль Гитлер!» Выходя из кабинета в сопровождении унтер-офицера, он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. И все же душу терзали сомнения. Трансформация евгеники из теории в практику в рамках программы очищения расы казалась трудной задачей – уж слишком мало было известно о механизмах дупликации и мутации в клетках человека.
Граф по-прежнему не нашел вещество, которое при правильном использовании позволило бы контролировать механизмы мутации и помогло бы запустить процесс регенерации арийской расы. Но зато теперь у него есть много времени для размышлений.
1. Сумасшедшие муравьи
Сержант Рик Да Коста выбрал довольно необычный способ скоротать время. Солнечным днем, сидя на доске, положенной на два бидона, на Шестой авениде, между Одиннадцатой и Двенадцатой калле он наблюдал за сумасшедшими муравьями, hormigas locas. Из-за огромного количества муравейников земля под ногами казалась пористой губкой. Крошечные насекомые, намного меньше муравьев, обычно встречающихся в Соединенных Штатах, беспорядочно сновали туда-сюда. Как сумасшедшие, потому и получили свое название. К тому же они жестоко кусали того, кто дотрагивался до них или имел неосторожность вовремя не стряхнуть их с одежды.
В Гвате стояла немыслимая жара. На несколько мгновений Да Коста оторвал взгляд от земли и посмотрел на вход в ресторан Peñalba – не самый роскошный, но не такой захудалый, как остальные в этом городе.
Если бы он мог, то с радостью присоединился бы к ребятам, которые, сидя в тени беседки, с нескрываемым удовольствием попивали пиво или кока-колу. Кое-кого из них он знал – например, Морта Лафферти, инструктора «Зеленых беретов», или Хосе Рамиреса Куадру, сурового, заносчивого унтер-офицера из роты «Кобра», с которым они вместе руководили первой операцией по «перемещению» индейцев; узнал Да Коста и нескольких рядовых, тоже из «Кобры». Но лишь неопределенно махнул рукой в ответ на их приглашение. Ему было приказано ждать здоровяка здесь, у ресторана, и следовать за ним, когда тот свернет в какой-нибудь пыльный переулок.
Да Коста снова принялся разглядывать насекомых, которые теперь занимались своим обычным делом. Сверху было видно, как между кучками песка – муравейниками – быстро перемещаются вертикально стоящие листочки. Их таскали муравьи; видимо, для них не составляло особого труда удерживать груз, весивший в несколько раз больше, чем они сами.
Когда сержант наклонился, чтобы получше их разглядеть, несколько капель пота со лба упали на землю между бежавшими муравьями. Те тут же побросали свои листья и беспорядочно засновали туда-сюда.
В этот момент здоровяк вышел из ресторана, кивнув кому-то за столиками под навесом. Он был одет в белый хлопковый костюм – такие обычно носят состоятельные американцы в жарких странах. Водрузил традиционную панаму на блестящий от пота череп, скользнул взглядом по лицу Да Косты и неторопливо зашагал прочь. Довольно заметное брюшко подрагивало при каждом его шаге.
Подождав несколько минут, Да Коста поднялся и направился вслед за ним. Движение на улицах было довольно оживленным, но прохожих попадалось мало. Слишком жарко. Торговцы авокадо с корзинами на головах, продавцы сладкой газировки, босоногие дети, нищие – вся эта галдящая убогая пестрая толпа, ежедневно собиравшаяся здесь, разбрелась по соседним улицам, где было больше тени.
Дойдя почти до конца проспекта, здоровяк свернул в немощеный переулок. Облезлые вычурные особняки в колониальном стиле сразу сменились хлипкими на вид лачугами из кусков листового железа, с дверными проемами, занавешенными разноцветным тряпьем, и кучами барахла во дворах. Растительность, которой не давали свободы на центральной улице города, здесь вела себя по-хозяйски, трава и лианы прорастали сквозь кучи хлама, заползали в валявшиеся трубы, обвивали чаны для белья и печки, сделанные из мусорных баков.
Возле домиков, которые годились только для сна – так темно было внутри, – большие индейские семьи собирались на обед, состоявший из риса и бобов. Старый черно-белый телевизор, привязанный проволокой к высокой палке в одном из дворов, показывал очередную серию бразильской мыльной оперы. Торговцы отлучились от прилавков, но держали их в поле зрения, принимаясь за еду со своим многочисленным потомством.
С белого костюма здоровяка и зеленого мундира Да Косты не сводила взгляд сотня непроницаемых черных глаз почти азиатского типа. Но ни того, ни другого это не беспокоило. Территорию за пределами пары приличных улиц Гвате (собственно они и были Гватемалой-Сити) держала под к