Марстон Эдвард

Железнодорожный виадук (Железнодорожный детектив, №3)

Железнодорожный виадук (Железнодорожный детектив, №3)

ЭДВАРД МАРСТОН

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1852

Чего-то не хватало. Его предварительный набросок виадука Сэнки был и драматичным, и удовлетворительно точным, но ему требовалось что-то, чтобы закрепить его, человеческое измерение, чтобы дать ощущение масштаба. Он точно знал, где разместить фигуры, и он мог бы легко нарисовать их карандашом, но он предпочитал полагаться на случай, а не на воображение. Эмброуз Хупер был художником более сорока лет, и его постоянный успех нельзя было приписать только его острому глазу и одаренной руке. Во всем, что он делал, решающую роль играла удача. Это было сверхъестественно. Всякий раз, когда ему нужно было добавить важный элемент к картине, ему не приходилось долго ждать вдохновения.

Ему в голову пришла идея.

Хупер был невысоким, худым, угловатым мужчиной лет шестидесяти с густой бородой и длинными седыми волосами, которые ниспадали водопадом из-под его старой потрепанной соломенной шляпы. В жаркий летний день он снял свой мятый белый пиджак, чтобы работать за мольбертом в рубашке с короткими рукавами. Он носил крошечные очки и прищуривал веки, чтобы смотреть сквозь них. Опытный художник-пейзажист, он впервые обратил свое внимание на огромную железнодорожную систему, которая так радикально изменила облик английской сельской местности за последние двадцать лет. Для него это был вызов.

Если смотреть снизу, виадук Санки был действительно внушительным. Он был открыт в 1830 году как часть железной дороги Ливерпуль-Манчестер и находился примерно на полпути между двумя местами. Раскинувшийся над долиной, в которой протекали и канал, и ручей, виадук поддерживался девятью одинаковыми арками, каждая с пролетом в пятьдесят футов. Массивные опоры поднимались с перпендикулярной уверенностью из свай, которые были вбиты глубоко в русла, а парапет достигал высоты почти семьдесят футов, оставляя достаточно места для самых высоких судов, которые плыли по

канал. Это было преимущественно кирпичное сооружение, отделанное отделкой и облицовкой, которые придавали ему дополнительный блеск. В ярком солнечном свете это был ослепительный образец архитектурной кладки.

Эскиз Хупера уловил его возвышающуюся простоту. Однако его главной целью было показать резкий контраст между самой долиной с ее зелеными лугами и рукотворными вторжениями канала и виадука. Несколько коров услужливо паслись на его стороне водного пути, и Хупер смог включить их в свой рисунок, вечные символы сельской жизни в тени промышленности. Теперь ему требовались человеческие фигуры, и — как всегда, удача не отвернулась от него — они не только волшебным образом появились перед ним, но и стояли более или менее в том месте, где он хотел их видеть.

Две женщины и маленький мальчик пришли посмотреть на виадук. По тому, как она держала мальчика за руку, Хупер решил, что молодая женщина, должно быть, его мать, а другая женщина, постарше и более привередливая, была ее незамужней сестрой, которая была совсем не рада быть здесь.

На ней было слишком много одежды для такого жаркого дня, и ее беспокоили насекомые, залетевшие под ее чепчик. В то время как мальчик и его мать казались тихо возбужденными, другая женщина подняла подол своего платья высоко над землей, чтобы оно не волочилось по коровьим лепешкам. Визит был явно для мальчика, а не для его незамужней тети.

Когда он помещал их в свой набросок ловкими движениями карандаша, Эмброуз Хупер давал каждой из них имя, чтобы придать некий характер. Матерью была Хестер Льютуэйт, возможно, жена провинциального банкира; ее сын, которому было восемь или девять лет, был Энтони Льютуэйт; а неприятным третьим лицом была Петронелла Снарк, разочарованная в любви, очень критикующая свою сестру и совсем не склонная баловать маленького мальчика, если это подразумевало бы прогулку по лугу в удушающую жару. Обе женщины носили кринолины со стальными кольцами, но, в то время как платье Хестер было модным, ярким и с красивой юбкой с оборками, платье Петронеллы было темным и безвкусным.

Он знал, почему они там были. Когда он вынул часы из кармана жилета, Хупер увидел, что поезд должен был пересечь виадук в любой момент. Это было то, что он всегда планировал использовать в своей картине. Железнодорожного виадука было бы недостаточно. Только локомотив мог бы оживить его и показать его истинное предназначение. Глядя вверх, художник держал карандаш наготове. Затем краем глаза он заметил еще один элемент, который волей-неволей должен был быть включен. Парусная баржа безмятежно скользила по

канал к виадуку с тремя мужчинами на борту. Однако, прежде чем попытаться зарисовать судно, Хупер решил дождаться, пока поезд не пройдет. Обычно это случалось вовремя.