– Но не сказали, – и тут же последовал странный вопрос: – а как меня зовут?
– Это смешно, послушайте! – начал я. – Я пришел к вам на сеанс, чтобы разобраться в себе, чтобы понять, пишу я потому, что мне это хочется делать и потому что нравится, или потому, что я вижу в этом какую-то нужду! А вы начинаете закидывать меня странными вопросами, которые к делу отношения не имеют. И все, что вы сделали за последние пять минут – лишь потратили мое время. Но не свое, разумеется, потому что я вам за это заплатил. И немало. Может…
– Как меня зовут? – и даже не выдержав паузы, ответил: – Михаил Серов.
– Мне казалось, что психологи представляются по имени-отчеству, – я попытался сесть на кушетке, но мне не позволили этого сделать, ловко поддев уже опущенную на пол ногу носком лакированного ботинка.
– Я бы попросил вас полежать и не вставать раньше, чем закончится наш сеанс. Времени, за которое вы заплатили, и немало, у нас, как раз-таки, очень много. Прошу прощения, что так много запятых. Вы же, как писатель, это…
– Заметил! – рассердился я. – Но по-прежнему не понимаю, к чему вы клоните.
– Это лишь подготовка.
– К чему? К склонению?
– К спряжению, – вежливо пошутил психолог. – А еще вы должны были заметить, что темы нашего разговора обрываются и повисают в воздухе. Это и то, как я представился, и многое другое – много-много тем, они теряются, тонут в пучинах времени.
Затем голос его затих, а вместо него в дело вступил карандаш, который скрябал и шуршал на бумаге.
– Давайте вернемся к мотивации. Что есть, кроме любви?
– Злость, – тут же ответил я – и лишь из-за того, что успел заготовить этот вариант ответа заранее.
– Ага-ага, – еще несколько росчерков на бумаге, более заметных и даже будто бы ощутимых. – Это прекрасно, уже не так плоско, как любовь. А злость по какой причине? Если гибель кого-то из близких или что-то похожее, то это тоже очень просто.
– Почему? – я решил перестать сопротивляться и лег обратно, засунув под затылок одну руку. – В чем простота?
– Все же лежит на поверхности. Надеюсь, что вы не пользуете обороты вроде «разъяренный смертью друга он собрал войска и понесся черной бурей землям красных». Простите, не в той стране так говорить. «Зеленых» – вот куда лучше звучит.
– Не пишу, – ответил я.
– И не подразумеваете? – в голосе сквозила хитринка, точно вопрос задавался с явным подвохом. Чтобы меня еще пытались подловить!
– Нет, – ответил.
– А знаете, – психолог покрутил в пальцах карандаш. – Все равно плоско. Базовые эмоции без равновесия, показанные открыто или слегка лишь прикрытые хоть чем-либо – это очень плоско. Это лишено изящества.
– Как и ваши «это», повторенные несколько раз подряд, – пробубнил я.
– Зря обижаетесь на меня. Видите проблемные места в речи. А вот в мотивации, в героях – тут отчего-то вы это не видите. Я же лишь хочу понять вас и дать вам ответы на ваши вопросы.
– У меня был всего один вопрос, – заметил я и вытащил руку из-под головы, потому что по пальцам уже бегали иголки. – И неужели надо так много времени на подготовку ответа?
Иголки бегали уж очень активно, поэтому я предпочел размять ладонь пальцами другой руки.
– А сколько времени вы тратите на подготовку при написании книги? – внезапно спросил Михаил Серов.
– Какую еще подготовку? – вопрос не показался мне странным, но честно ответить я на него никак не мог.
– Изучение исторических документов. Тех же психотипов. Вот, к примеру, какой-нибудь тихоня он же всю книгу тихоня?
– Не всегда. Может взорваться, – возразил я.
– Бросьте, это должно быть в конце.
– Но это скучно!
– Когда всю книгу он ведет себя, как надо, а потом показывает себя с иной стороны – вовсе нет. Например, тихоня оказался злодеем.
– Тоска.
– Сделайте пару намеков в середине книги!
– Современным читателям этого будет либо мало, либо незаметно.
– Значит, – психолог постучал карандашом в планшет, – вы без подготовки и проработки персонажей пишете книги, виляете характерами, как можете, пишете почти каждый день. Ну хоть что-то вы узнаете перед написанием книги? И ли в вашей литературе в прошлом веке на «мерседесах» ездили?
Я завис на некоторое время и даже перестал массировать руку.
– Так в прошлом веке ездили на «мерседесах», – ответил я.
– Не так высказался, я про позапрошлых. Гуглите что-нибудь для таких моментов.
– Гуглю, – признался я.
– Вот и плохо. Тут надо как хорошему актеру – вжиться. Проработаться. Возьмите сейчас какого-нибудь из своих персонажей. Уверен, что вы на самом деле пишете их с себя. И пишете под текущее настроение. Даже не под характер.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился я.
– Утром проснулись, потянулись, выспались, сели писать. Ваш герой – бодр и свеж, пьет кофе, у него все получается, он идеально справляется со своей работой,