Уточкин — живой побратим литературных героев, созданных его современником писателем-романтиком Александром Грином. Александр Куприн, Константин Паустовский, Василий Каменский рисовали портрет Сергея Исаевича прямо с натуры, перенося его образ на страницы своих произведений. Эти художники слова без колебаний ставили реального человека в один ряд со своими собирательными, рожденными фантазией персонажами. Образ Уточкина — такого, какой он был на самом деле, без прикрас, с его достоинствами и недостатками, — настолько полнокровен, что у писавших о нем не возникало потребности что-либо в нем домысливать, дорисовывать. В дни первого Всероссийского праздника воздухоплавания в сентябре 1910 года авиатор привлек пристальное внимание репортеров. Один из них — корреспондент петербургской газеты «Биржевые ведомости» — обрисовал его в своем репортаже широкими, броскими мазками: «Уточкин — красный, квадратный, в длинном пальто. Широкий, степной человек. Он похож на скифа с известной картины Васнецова. Губы заикаются, а маленькие глазки глядят решительно и зорко. Суровое лицо обветрено, в складках. Этот человек, подобно буйным предкам своим, проводит большую часть жизни под открытым небом… Но вместо степного коня с косматой гривой ему повинуется конь железный и летучий».
История авиации уместилась в относительно коротком отрезке времени. Много лет авторы этой книги имели счастье встречаться лично, вести переписку с участниками и свидетелями первых стартов в небо летательных аппаратов тяжелее воздуха. И в беседах то и дело звучало имя Уточкина. Воспоминания о Сергее Исаевиче современников, знавших его, размышления о том, что он успел сделать и что не успел, а то и не сумел, помогли уяснить, чем же дорог потомкам этот триумфатор и неудачник, защитник униженных и поруганных, закадычный друг босоногих мальчишек, один из пионеров отечественной авиации.
Авторы выражают глубокую благодарность за помощь, оказанную в работе над книгой, академику Герою Социалистического Труда А. А. Микулину, летчикам Герою Советского Союза А. Н. Грацианскому (Киев), А. И. Жукову (Москва), Э. И. Меосу (Тарту), В. М. Ткачеву (Краснодар), М. Сципио дель Кампо (Польская Народная Республика), историкам авиации М. О. Кованю, С. Е. Коникову, Е. В. Королевой, В. В. Королю, М. А. Кочегуре, А. С. Кравцу, В. Б. Шаврову, работникам государственных архивов в Москве, Тбилиси, Одессе, Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина в Москве, Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, Центральной научной библиотеки Академии наук УССР в Киеве, Государственной научной библиотеки имени А. М. Горького в Одессе, Одесского историко-краеведческого музея, Государственного архива кинофонофотодокументов в Ленинграде, Центрального Дома авиации и космонавтики имени М. В. Фрунзе в Москве.
Изумленные мальчишки
Жили-были семеро мальчуганов. Росли в разных уголках России и до поры до времени не знали друг о друге. Но в их детских, отроческих годах есть одно общее: встречи с Уточкиным. Встречи, пробудившие заветную мечту о небе. Этими ребятами были Сережа Королев, Шура Микулин, Коля Поликарпов, Сережа Ильюшин, Володя Климов, Павлик Сухой, Саша Жуков…
Если бы Сергей Исаевич ничего больше в жизни не совершил, то и этого доброго дела было бы достаточно для благодарной памяти потомков.
Нетрудно представить, какое глубокое впечатление производил на людей начала XX века впервые увиденный в небе аэроплан. Уточкин и его странная на вид жужжащая «этажерка» явились для мальчишек ожившей сказкой, осуществлением самой дерзновенной мечты.
Обстоятельства сложились так, что Сергей Исаевич не был самым первым из соотечественников, освоивших летное мастерство. Несколькими месяцами раньше покорили высоту его земляк одессит Михаил Ефимов и петербуржец Николай Попов. Но есть сторона летной деятельности, где Уточкин пошел дальше многих других пионеров русской авиации: он проявил себя поистине непревзойденным глашатаем покорения воздушной стихии. Будучи талантливым популяризатором авиационного дела, Сергей Исаевич первым из русских летчиков отправился в долгое путешествие по десяткам больших и малых городов России. Выполняя в них демонстрационные полеты на своем далеком от совершенства аэроплане бипланной схемы «Фарман-IV», он становился для жителей многих уголков страны первым увиденным человеком-птицей. Тяготы дальних дорог, хлопоты с ремонтом, погрузкой, сборкой и разборкой аэроплана, томительное ожидание подходящей для полетов погоды — все это и множество других неурядиц терпеливо сносил авиатор, одержимый идеей пробудить в соотечественниках страсть к полетам, к авиации.