— Ты хочешь сказать, что в морозную погоду по тёмному лесу бегают волчицы, за которыми гоняются похотливые самцы, желающие завладеть ими без всяких ухаживаний? Альфа Эвергрин разрешает охотиться на самок ради спортивного интереса?

— Да. Гм. Я имею в виду. Нет.

Я колебалась и отвела взгляд от их лиц, не желая, чтобы они прочитали выражение моего лица.

— Это всего лишь я.

— Только ты? — недоверчиво переспросил Фрост, поднимаясь на ноги.

— Да. Только я, — прозвучал жалобно мой голос, даже для моих ушей.

Коул сделал резкий шаг вперёд, и я автоматически отпрянула от его резкого движения. Заметив мою реакцию, Коул замер на полпути.

— Я не причиню тебе вреда.

Его слова были нежными, и моё сердце сжалось в ответ. Должно быть, от близости к могущественному альфе у меня помутился рассудок. Это было единственным объяснением того, как он воздействовал на мои эмоции и тело одним лишь голосом.

У Коула была репутация опасного и безжалостного человека. Мой отец постоянно предупреждал нашу стаю об опасности, что кто-нибудь из Бримстоун может нас поймать. Но ничего из этого не подходило к мужчине, стоящему передо мной.

— Мы можем продолжить этот разговор после того, как она уберётся из нашего камина. Это не может не радовать, и её лицо приобретает тревожный оттенок красного.

Фрост двинулся ко мне, но Коул протянул руку, останавливая его.

— Если мы потянем её, это может травмировать её или привести к перелому тазовой кости. Я бы предпочёл избежать этого. Будет лучше, если она сначала попытается освободиться сама, — предупредил Коул.

Убедившись, что Фрост не собирается вмешиваться, Коул схватил стул от антикварного столика. Пододвигая его ко мне, он старался, чтобы его движения были медленными и неопасными.

Опершись руками о спинку стула, я смогла приподняться на несколько дюймов. Мне этого хватило, чтобы пошевелиться и высвободиться из положения, в котором я застряла. Как только мои бедра освободились, я упала лицом в стул. К счастью, сработали мои волчьи инстинкты. Мне удалось сделать небрежное полусальто, и я неуклюже приземлилась на стул. Это было далеко не элегантно, но, по крайней мере, я больше не застревала.

Я вздохнула с облегчением, оказавшись правильно стороной вверх, и потёрла лицо, пытаясь унять нарастающую головную боль, без сомнения, размазав ещё больше сажи по своей бледной коже. Об этом я побеспокоюсь позже. Теперь, когда я была свободна и сидела перед альфой Бримстоун, пришло время сделать то, ради чего я, рискуя жизнью, пришла сюда.

Мне нужна была помощь Коула, и это должно было произойти сейчас. Если я не буду частью его стаи и не буду находиться под его защитой до того, как моя старая стая постучится в дверь Коула, то, согласно уставу оборотней, я буду собственностью Эвергрин и вернусь в стаю моего отца, где меня заставят спариться с бетой, который обязательно скажет, что он нашёл меня первым.

— Альфа Коул. Пожалуйста, прими меня в свою стаю, — выпалила я. — Я никак не могу убежать от этих волков, и я не могу представить себе жизнь, в которой я потеряю право выбирать себе пару и буду связана узами брака с Рэндольфом, бетой.

Коул и Фрост уставились на меня, не понимая, в каком отчаянии я была в тот момент.

Проглотив остатки своей гордости, я опустилась на колени перед Коулом.

— Я не могу стать его парой.

— Ты же понимаешь, что даже если я заявлю о том, что ты член моей стаи, они могут возразить, что у меня не было достаточно времени, чтобы сделать это официально. В этом случае ты всё равно будешь подчиняться альфе Эвергрин, — голос Коула был грубым, но не жестоким.

Как могло случиться, что моё сердце упало и воспарило одновременно? Коул не сказал «нет». Он подумывал о том, чтобы принять меня в свою стаю. Но он был прав. Я и забыла, что у них всё ещё есть шанс предъявить на меня права. Согласно закону об оборотнях, альфа может убивать нарушителей на месте без каких-либо последствий. Если обиженный альфа решит не наказывать немедленно, то оборотень-нарушитель будет возвращён в свою стаю, а его альфа будет нести ответственность за любое дальнейшее наказание.

Эти правила были введены потому, что старейшины не хотели, чтобы оборотни жили бесконечно долго в качестве заключенных в крошечных клетках. Когда оборотень не мог превратиться в своего волка, он медленно сходил с ума. Это была жестокая смерть.

Как альфа, Коул мог бы немедленно убить меня за вторжение на чужую территорию, но, проявив милосердие, моя стая могла бы попытаться вернуть меня обратно в Эвергрин и наказать там. Принятие меня в стаю может оказаться недостаточным основанием для того, чтобы альфа Коул оставил меня у себя.

Рыдание застряло у меня в горле. Возможно, мне придется вернуться в Эвергрин.