Седона Эш

Пары из омелы

Глава 1

Кэнди

«Давайте устроим рождественскую охоту», — сказали они.

«Это будет весело», — сказали они. Чего «они» не сказали, так это на кого они планировали охотиться… или каким будет приз.

О да, в обоих случаях это была бы я. Несмотря на то, что температура была близка к минусовой, у меня по спине всё ещё струился холодный пот.

Вдалеке выли волки. Их крики были дикими, как у диких зверей, почуявших запах. Мой запах. Они, должно быть, уже близко.

Дерьмо на рождественском печенье! Как могла моя ночь принять такой кошмарный оборот?

Только что мы чудесно ужинали в канун Рождества. А в следующее мгновение мой отец встал и объявил, что сегодня состоится брачная охота. Охота была очень весёлой, и вся наша стая наслаждалась ею. Но брачная охота не проводилась в течение нескольких десятилетий после того, как волчицы объединились и пригрозили покинуть стаю, если эти охоты продолжатся.

Мужчины ликовали, завывая от возбуждения и стремясь вернуть древнюю традицию. Мой желудок сжался при мысли о девушке, за которой они будут охотиться, и по мере того, как ужин принимал такой оборот, дурное предчувствие окутывало меня, как тёмный плащ.

Мой отец подождал, пока улюлюканье и вой немного утихнут, прежде чем объявить, что добыча, за которой будут охотиться мужчины… была я. От шока мой стакан упал на пол и разлетелся на миллион осколков, в то время как моё сердце сделало то же самое в груди.

Я открыла рот, чтобы запротестовать, сказать, что лучше съем двадцать фунтов фруктового пирога, чем быть выслеженной и отданной в качестве приза победителю. Но мой отец обратил на меня свой безжалостный, тёмный взгляд, его седые брови сошлись над ледяными глазами, и я поняла, что у меня нет ни единого шанса. Слово альфы было законом. Бросить вызов ему на глазах у всей стаи — значит быстро превратиться в изгоя.

В зале воцарился хаос, мужчины практически пускали слюни, глядя на приз, который болтался перед ними. Я. Меня затошнило, я не могла дышать из-за тестостерона, перекрывшего кислород в комнате. Мужчины, от внимания которых я прежде бесчисленное количество раз отказывалась, были вне себя от восторга при мысли о возможности сделать меня, дочь альфы, своей парой — это был идеальный рождественский подарок, и всё это время их глаза сияли от того, что они, вероятно, считали рождественским настроением.

Сколько я себя помню, мой отец, альфа стаи Эвергрин, был одержим всем, что было связано с Рождеством. Он считал себя странной версией оборотня — «Когти Санты». Как будто он верил, что если ему не удастся превзойти прошлогоднее празднование Рождества, то само волшебство Рождества исчезнет.

Он был помешан на иллюзиях, и поэтому все в нашей компании вращалось вокруг темы праздника. Его одержимости не помогало и то, что основным источником дохода стаи были почти бесконечные автобусы с туристами, которые приезжали в Эвергрин в зимние месяцы.

Домики стаи напоминали очаровательные коттеджи из немецкой рождественской деревни, каждый из которых был украшен замысловатой отделкой и мерцающими огоньками. Все деревья, окружающие дома, были украшены веселыми гирляндами.

В нашем необычном городке вас ждали конкурсы по изготовлению пряничных домиков, тёплые яблочные пироги со взбитыми вручную сливками, чашечки ароматного горячего какао, катание на оленьих упряжках со звенящими колокольчиками, крутые горки для катания на санях, эпические бои снежками и сытные трапезы у огромного каменного камина, занимавшего целую стену обеденного зала.

Часто гости приезжали сюда на несколько дней подряд, чтобы насладиться всем, что предлагает наш маленький городок. Им очень понравились впечатления, и им не хотелось покидать волшебство Эвергрина. Все это время наши гости понятия не имели, что существа, с которыми они празднуют Рождество, гораздо больше подходящие для Хэллоуина, — оборотни.

— Пожалуйста, папа, — прошептала я себе под нос.

Его белая неряшливая челюсть была сжата.

— Знай своё место, Кэнди.

О, я прекрасно его знала. С самого своего рождения я была для моего отца всего лишь ещё одним инструментом, с помощью которого он пропагандировал свою безумную любовь к Рождеству. Я просто никогда не думала, что он зайдёт так далеко. Я недооценила его, и сегодняшний вечер ещё раз доказал этот факт. Его одержимость собственной персоной значила для него больше, чем собственная дочь.

При мысли об этом мне захотелось закатить глаза или разрыдаться, но, к сожалению, я не смогла сделать ни того, ни другого, так как мои глаза почти полностью заледенели во время моего поспешного бегства.