Делать нечего, пришлось возвращаться на точку, на которой появились в этом странном месте. Прочие Охотники верхом на своих Зверях не сходили с мест. Все замерли в ожидании.

Ветер усиливался. Пришло ощущение, будто надвигается нечто, ради чего они тут собрались. Зефир с Сальвет крутили головами по сторонам. Первым изменения заметил Зефир, ткнув в голубое полотно над головой.

— Смотри, Сальвет.

Черное пятно появилось ровно над центром долины, которая со стороны, наверное, больше напоминала огромную плоскую чашу. На глазах оно разрасталось, оплетая извилистыми жилами голубое небо, которое, кажется, таковым все-таки на самом деле не являлось.

К тому момент, как самые быстрые черные и корявые линии убежали за скалы, ветер едва не сбивал седоков с их Зверей. Пришлось пригнуться к загривку и вцепиться в шерсть.

А потом все стихло. Воцарилась идеальная тишина. И в этом затишье перед новой бурей Сальвет с Зефиром стали свидетелями, как с почерневшего, но по-прежнему солнечного неба, вниз к земле полетела огромная капля цвета бездны. Она расплескалась в стороны, едва достигла травяного моря.

С земли поднимались черные твари. Новая капля — новые твари. Звери под подростками оскалились и зарычали.

— Кажется, Черная Охота в прямом смысле черная, — нервно пошутил Зефир, наблюдая за тем, как кошмары несутся от центра долины к краям. Черное растекается по зеленому.

— Надо было у того придурка спросить, когда и на чем она закончится, — пробормотала в сердцах Сальвет.

Кошмаров много, слабых и маленьких не видно вообще. Здесь же, на равнине, собрались одиночки, если не считать их с Зефиром. Звери стоят поодаль друг от друга. По всему будут проблемы, если схватка затянется. А что делать конкретно, до сих пор не ясно.

— Вот выйдем отсюда и сразу спросим, — прозвучало от Зефира. — Сальвет?

— М? — не поворачивая головы, подала голос та. Она следила за тем, как к ним несется предмет их охоты. Бодренько так передвигается на всех шести кривых конечностях.

— Удачи.

— Встретимся в конце Охоты, — оскалилась Сальвет

Она спрыгнула со Зверя после некоторого размышления. Верхом на волке драться не собиралась, кто бы что ни говорил. Не развернуться, не повернуться. Как там сказали? Не мешать, по возможности помогать. Это она может, это она умеет!

Звери тоже умели. Сальвет с восхищением смотрела на то, как двухголовый Зверь раздирает кошмара на куски. Части кляксами разлетаются в стороны. А тут уже новый противник подбирается. Магия отпугнула и дала краткую передышку. Зверь бросил одного врага, бросился на другого, пуская в ход не только острые клыки, но и смертоносные когти.

Сальвет, недолго думая, добила магией шевелящийся комок. Черная жижа впиталась в развороченные схваткой комья земли. Вот и ответ на вопрос, можно ли пользоваться магией. Только колодцев им тут не хватало.

Интересно, миражи могут попасть на Черную Охоту? И можно ли открыть колодец в колодце? На Большой Охоте ведь использовали магию над останками кошмаров, и ничего. Получается, это действительно еще один вид колодца. Необычный, непривычный.

Дальше вопросы, сменяющие один другого, ушли в сторонку. Врагов становилось все больше, схватка набирала обороты, и думать о посторонних вещах было уже некогда. Даже просто думать не получалось. Лишь драться, отбивая очередную черную волну, которая разлеталась от центра долины, куда продолжали друг за другом падать черные капли с неба.

Сколько раз ее спасал Зверь, сбилась считать на первом десятке. Сама Сальвет пыталась помогать волку по мере сил и возможностей. Магия с какой-то хищной радостью впивалась в черные тела, словно соревнуясь со Зверем в том, кто из них больший кусок сумеет оторвать. Однако, увлекшись, Сальвет часто пропускала опасность, повисшую над собственной головой.

А Зверь видел. И приходил, расшвыривая и скидывая с себя тварей. Лапами сбивал кошмаров, топтал и рвал, грыз. Сальвет переводила дух и бросалась помогать, точнее, добивать то, что раздирал хищник. Недобитки имели свойство нападать с земли, цепляться и мешаться. Мелкая цель для Зверя, но для его Охотника самое то.

Сколько это продолжалось, сказать Сальвет бы не смогла. Все вокруг было черным-черно, отовсюду глядели алые глаза, скалились мерзкие рожи, летели то ноги, то руки, то хвосты, то вообще что-то не понятное, не поддающееся описанию и пониманию. Мелькала светлая серо-голубая шерсть ее Зверя, белели в стороне его скалящиеся клыки.

Шум схваток, доносящийся со всех сторон, оглушал и давил. Иногда с такой силой, что было физически трудно дышать.

В какой-то момент над долиной прозвучал краткий, но громкий стук, который отдался в висках пульсирующей болью, и вдруг ясный мир померк, отбросив куда-то во тьму.