Я кивнул. Про этого генерала, что в пятом управлении гонял диссидентов и прочих новодворских много писали. Дескать, какой позор. А в чем тут позор? В Кремле сидели сейчас люди ничуть не лучше, чем в Мост-банке. Разве есть разница, каким упырям служить? Семью-то кормить нужно…

— Так вот, — продолжал Николай Дмитриевич. — Милиция на такое не пойдет. За это сесть можно на раз. Они только пакеты с наркотой подбрасывают. Или патроны. Эти фокусы и без того беспроигрышные, им незачем так все усложнять. Тут кто-то всю нашу структуру развалить хочет или поставить на грань развала.

— Кто? — я незаметно для себя сломал в пальцах карандаш.

— Не знаю, — сожалеюще покачал головой особист. — Потому и выжидал, не докладывал. Уж очень неубедительно выгляжу. Фактов никаких.

— С-сука! — я залез в ящик стола, вытащил оттуда сигару и слегка подрагивающими пальцами обрезал кончик. — Будешь гавану?

— Не откажусь, — вежливо ответил Николай Дмитриевич.

Попытки бросить курить привели к тому, что курил я теперь реже, но дозу никотина добирал сполна и за один раз. Меня даже повело, а мысли стали пышными и округлыми, словно кучевые облака. Легкий кайф накрыл нас обоих, и мы замолчали.

— Все же что-то есть в этом, — сказал особист после второй затяжки. — Крепко, конечно, но ощущения совершенно другие. У вас появились какие-нибудь мысли?

— Я считаю, что мы скоро все узнаем, — спокойно ответил я. — Это же проще пареной репы, товарищ подполковник.

— Да? — удивился он. — Вы так думаете?

— Я в этом просто уверен, — выдохнул я струю ароматного дыма. — Хороший стук наружу выйдет. Или, как говорили в моем любимом фильме, тот, кто придет к тебе с предложением мира, предатель. Мне очень скоро сделают предложение, от которого будет сложно отказаться. Помнишь фильм Крестный отец?

— Не смотрел, — покачал головой особист.

— Там один из мафиози говорит присутствующим: «Я сделал ему предложение, от которого он не смог оказаться». А сделал он это с пистолетом у виска. Очень правильный метод, всегда работает.

Особист посмеялся и спросил:

— Так какие будут приказы?

Николай Дмитриевич смотрел на меня преданным взглядом. Отдавай приказ — и вся СБ Геопрома, включая СНК и банки бросится на амбразуру с гранатой. Особист не на службе в своей бывшей конторе, и благосостояние его семьи связано именно со мной. И если я теряю все, то и он теряет все. Дураком товарищ подполковник не был. Впрочем, я смог его удивить.

— Когда Димон проспится, перетрахает всех шлюх и выйдет из запоя, отправьте его в Южную Корею. Пусть получает тамошний паспорт и натурализуется. Дмитрий Николаевич Пак должен стать настоящим корейцем. Это важно.

— А? — мой особист совершенно растерялся. Видимо, это было последнее, что он ожидал услышать.

* * *

Когда через три дня я приехал в санаторий, то пацаны выглядели еще хуже, чем раньше. Но теперь поводы для этого у них были куда более приятные. Примерно за час до визита мне позвонил Колян и доложил, что господа акционеры пришли в себя и готовы к общению. Причина оказалась тривиальна. Они проспали почти двое суток, после чего прикончили все запасы алкоголя и употребили всех присутствующих шлюх, и не по разу. Колян позвонил, чтобы уточнить: везти ли еще бухло и новых девок, потому что эти слезно просятся домой. У них началось несхождение нижних конечностей. Пацаны слишком интенсивно снимали стресс, и персонал устал.

— Девок увезти, господ акционеров похмелить, лучше пивом, и больше бухла не давать, — скомандовал я. — Оттащи их в баню, пусть откисают. Скажи, что я выехал.

— Слушаюсь, босс, — ответил Колян и повесил трубку.

Зимнее Подмосковье чудо как хорошо. Лес в начале марта — это сказочное место, где природа словно замирает в ожидании весны. Деревья укутаны мягкими снежными шапками, ветки покрыты блестящим инеем, который сверкает на солнце, как тысячи маленьких кристаллов. Хочется бросить всю эту поебень, встать на лыжи, как в детстве, и отмотать по берегу клязьминского водохранилища километров пять или шесть. И чтобы обязательно с крутыми спусками и подъемами, на которые приходится забираться «лесенкой» или «елочкой».

Колян тормознул на дальней парковке «Березовой рощи», Руля открыл дверь.

— А чего не к корпусу? — поинтересовался телохранитель.

— Хочу прогуляться. Мозги в порядок привести.

Между стволами березок раскинулся белоснежный ковер, приглушающий звуки и создающий ощущение тишины и покоя. Воздух был свежий и чистый, слегка морозный, с легким ароматом хвои и замерзших листьев. Я посмотрел вниз. На снегу видны следы каких-то животных: то ли кроликов, то ли лисиц… Лес дышал покоем и умиротворением, приглашая остановиться и насладиться его красотой.