— Конечно, ложь, Борис Абрамович, — широко улыбнулся я. — Вы что, телевизор не смотрите? Сороса убили противники демократических реформ из НБП. Почти те же, что год назад пытались в Белом Дом поднять восстание.

Эти слухи множились сами собой — мне даже не пришлось ничего вкидывать в сми.

— И потом, Сорос много кому наступил тут на ногу. Не удивительно, что его грохнули. Я уже слышал, что в Палестине какие-то бармалеи на себя ответственность взяли…

Березовский пожал плечами и произнес:

— Ну нет, так нет. Я просто предложил. Посмотрим, чего стоят твои телохранители?

— Какие ставки? — поинтересовался я, размышляя, поверил он мне или нет. И куда понесет свои догадки.

— По десятке бакинских подъемно?

Я достал пачку баксов на резинке и отдал ему. Деньги принимал лично Абрамыч — он обошел остальных олигархов, записывая, кто на кого ставит.

Бойцы в «ринге» тем временем закончили мудохать друг друга, место освободилось. Ни рефери, ни секундантов здесь не было, бились, пока только один оставался на ногах. Руля снял пиджак, рубашку и передал мне кобуру с пистолетом. Руля — мой главный телохранитель, бывший спецназовец. Лицо обветренное, взгляд хищника. Он впился взглядом в своего соперника, стараясь его изучить.

Сухарь — телохранитель Березовского, тоже разделся до пояса. Ростом он был не меньше Рули, но не так массивен. Длинный, обманчиво нескладный, перевитый сухими канатами мышц. Он двигался с грацией танцора, и на массивного Рулю смотрел презрительно. Он явно очень быстр, а потому на его лице было написано чувство собственного превосходства. Сейчас выйду и всех порву. Гонга здесь тоже не было, просто кто-то из толпы выкрикнул:

— Готовы? Начали!

Сухарь первым пошёл в атаку, быстрый и резкий, как змея. Его кулак метил в лицо Рули, но тот спокойно отклонился, почти без усилий. Удар Сухаря прошёл мимо, и тот едва удержал равновесие. Руля не спешил контратаковать, он изучал. Его глаза просчитывали каждое движение противника. Один обмен ударами, второй. Бойцы сходились и расходились.

Сухарь попытался пробить в корпус — серия быстрых ударов, но Руля поставил блок. Звук столкновения костей был глухим, словно удар молотка по дереву. Руля шагнул вперёд, внезапно схватив Сухаря за запястье. Резким движением он выкрутил руку противника и с силой толкнул его в ближайшую колонну. Сухарь не успел среагировать, ударившись головой о железо. Тут же получил ногой в живот.

— Вот это удар, — хмыкнул Березовский, но его улыбка слегка померкла. Ведь у его бойца было сильно расквашено лицо, лилась кровь.

Сухарь тяжело дышал, по лбу катился пот. И в глазах уже было не презрение, а чистая злоба. Он выхватил нож из кармана — длинное, блестящее лезвие засверкало в свете лампы.

— Эй! Это против правил!

Я вытащил пистолет из кобуры, передернул затвор. Народ напрягся.

— Все нормально, шеф, — отмахнулся мой телохранитель. — Ему перо не поможет.

— Смотри, — недовольно ответил я. — Рискуешь.

Руля лишь слегка изменил стойку, показывая, что готов. Сухарь бросился вперёд, целя в живот. Руля шагнул в сторону, перехватив запястье с ножом. Одним плавным движением он выкрутил руку, довернул корпусом, после чего сломал бодигарду предплечье одним движением через колено. Раздался громкий крик боли.

И тут же Руля нанёс удар локтем в челюсть, затем следом — кулаком в солнечное сплетение. Сухарь упал на колени, задыхаясь. Но мой телохранитель не дал ему шанса встать. Сильный пинок в голову отправил противника на пол.

— Сдаётся, — спокойно произнёс Руль, отходя в сторону.

— Сильный у тебя человек, Хлыст, — признал Березовский, передавая мне деньги. — Сорок кусков за две минуты. Нехило поднял. Везучий ты, Хлыст.

— Тут не все, — я пересчитал деньги, половину отдал победителю, и тут же перешел на «ты». — С тебя, Боря, еще десятка.

— За что это⁈

— Штраф за твоего, мудака. Он вытащил нож.

Мы померялись с Абрамычем взглядами. Ну что, прогнется или нет? Прогнулся. Скривившись, Березовский вытащил лопатник и отсчитал мне деньги. Я тут же передал их Руле:

— Премия. За победу.

Глава 9