Так вот кто мне веселую жизнь устроил… Значит, сначала хотел просто бизнес отобрать, по беспределу, а теперь с другой стороны заходит… А кто же все исполнил-то? А вот сейчас и узнаем.

— Да ты не кипятись, Аарон, — налил я ему еще коньяка, окончательно переходя на «ты». — Разве я без понятий совсем? Но посуди сам, кому понравится, когда кусок прямо из горла тащат. А мы за него, между прочим, кровь проливали. У меня троих пацанов жестко покалечили, я им пенсию плачу. Мы с тобой все порешаем, не волнуйся. Только я в этих биржах не понимаю ничего. Может, у тебя кто головастый есть?

— Сёму Смолевича знаешь? — отмяк Гирш, а я облегченно выдохнул. Ну вот и все. Флеш-рояль. Значит, Смолевич эту поганку замутил.

— Шапочно, — поводил я пальцами в воздухе, изображая ими некоторую неопределенность. — В приемной Хасбулатова виделись как-то раз, в казино он тут был. А по бизнесу и не пересеклись почти.

— Ну, вот и познакомишься, — милостиво кивнул Гирш. — Ты сделай все как надо, а мы тебе еще тему жирную подбросим. Ты не волнуйся, такие услуги мы не забываем…

Он пел и пел, а я судорожно размышлял. Мы! Он говорит не я, а мы. Кто эти мы? Те, кто мою страну растаскивает? Наверное. А поставлен от этих людей Джордж Сорос, главный доставщик демократии папуасам. Именно с ним я вскоре должен увидеться. Меня протестируют на предмет вменяемости. Видимо, появились немалые сомнения, достоин ли я и дальше работать за них губкой, собирая на себе все говно.

— Ну, я пойду? — протянул я руку.

— Иди, — дозволил Гирш. — И не пропадай больше. Обижусь.

* * *

Китаец появился у меня дома через неделю, сияющий, как медный таз. Мы обнялись, и я задал вопрос, мучивший меня с той самой минуты, как только узнал о его появлении.

— Братан, ты что, оформил паспорт?

Он молча достал из внутреннего кармана зеленую книжицу с надписью Republic of Korea и иероглифами.

— Но как? — едва вымолвил я. — Ты все-таки женился? И что за прическа у тебя? Ты как клерк из банка выглядишь.

— Меня теперь зовут господин У Джин Хонг. Ты сказал приехать с паспортом, и я приехал с паспортом, — ответил Китаец. — Ты же не сказал, что паспорт должен быть мой собственный. А жениться я не согласный. Мне кореянки что-то совсем не заходят. Пищат в постели до того противно, что даже стояк пропадает. Я ржать начинаю, и ничего сделать с собой не могу.

— Так это… — показал я на паспорт и прическу.

— Напрокат взял, за косарь зелени в неделю, — кивнул Димон с довольной мордой. — У одного из наших бедолаг, что на заводе спину гнет. Я оттуда по своему паспорту в Турцию полетел, а из Стамбула по корейскому — сюда. Я тебя уверяю, братан, турки азиатов друг от друга не отличают. Впрочем, для корейцев все круглоглазые варвары тоже на одно лицо. Они там шовинисты еще те.

— То есть ты сейчас официально в Турции! — восхитился я. — Красавчик! Ни маме, ни папе, ни Карасю! Ни единой душе, что ты здесь! Понял?

— Да что тут у вас происходит-то? — пристально посмотрел он на меня.

— Да ничего особенного, господин У Джин, — усмехнулся я. — Кое-кто решил нас отжать. А мы с тобой возразим против этого акта насилия. Ты готов?

Глава 6

Визит Сороса в Москву мало чем отличался от визита главы какого-нибудь правительства инкогнито. И вроде обычный коммерсант, пусть и весьма успешный, но все, кто был в теме, относились к этому событию очень и очень серьезно. Как инвестор этот тип был мало интересен, а вот сеть развертываемых им фондов, плотно завязанных на западные разведки, заставляла недобитые спецслужбы молодой России в отчаянии рвать на себе волосы и жевать рукава кителя. Прямо на глазах интеллектуальная, научная и управленческая элита стран перекрашивалась в нужные цвета, и все это проходило под знаменем привнесения демократических ценностей на дикие земли. А еще господин Сорос в моей прошлой жизни пытался инвестировать в нашу страну (читай — хотел купить на халяву и перепродать дороже), но не на тех напал. В российском правительстве сидело еще более отпетое жулье, чем он сам. В результате несложной комбинации господин инвестор угорел на миллиард долларов и унес ноги, на ходу зализывая раны.

А пока его здесь ждут, мы с финансовым блоком в лице Йосика Варшавера занимались тем, что он называл мозговым штурмом, а я — мудёвыми рыданиями. Причина уныния была предельно проста: стресс-тест наш банк при отзыве депозита Минфина не проходил никак. Все просто разваливалось, даже несмотря на то, что инфляция понемногу превращала чудовищную поначалу сумму в не такую уж и чудовищную.

— Может, выпустить акции банка? — Йосик, который не спал вторые сутки, обнял больную голову обеими руками и с мукой во взоре уставился на меня. — Продадим их каждой старушке на лавочке. Золотые горы пообещаем…

— И зачем? — спросил я его.