— В точку, братан, — я щелкнул пальцами, восхищаясь его сообразительностью. — Вот прямо как ты сказал. Планировали это дело спецы из конторы, а менты его только отработали. Конторские говорят, что это не они, а значит, кто-то из коллег по легальному бизнесу. Бандосы скорее просто у подъезда расстреляли бы, и делу конец. Это слишком сложно для них.

— Нас хотят размять, как сигарету, — задумчиво протянул Китаец. — Ты знаешь, кто это?

— Нет, — покачал я головой. — Но они скоро проявятся. А вам от греха подальше надо свалить. На месяц-другой. Забирайте секретарш своих и уезжайте. Заодно делами займетесь. Надо на Кипре пошуршать. Там отделение банка открылось, и строители коттеджи сдают. И туда поедет…

Я выдержал длинную паузу.

— Ты, Григорий.

— Кипр, — проныл он. — Весной! Да хули там делать⁈ Море еще холодное, туристок упругих нет!

— А ты, Карась, — не стал я его слушать, — дуй в Испанию. Городок Марбелья. Поузнавай там насчет земли под застройку. После того как заберем МММ — бабки там припаркуем.

— А я? — заинтересовался Китаец. — Можно я в Таиланд? Пацаны такие вещи рассказывают…

— Ты поедешь в Корею! — отрезал я.

— В какую еще Корею? — растерялся Димон.

— Если будешь много пиздеть, то в Северную, — ответил я. — Ну что ты тупишь? Едешь в Сеул и оформляешь паспорт. Только обязательно имя себе местное придумай. Сунь Ят Сен какой-нибудь. Вкурил?

— Сунь Ят Сен китаец! — поправил меня Димон.

— Ну а ты у нас кто? — отмел я его возражения. — Выезжаешь послезавтра. Документы твои уже готовы. Зачем это нужно, узнаешь потом, на месте. Вопросы?

— А за встречу? — поднял на меня глаза, украшенные красными прожилками, Копченый. — Мы так-то откинулись только что.

— Вот вы алкаши все-таки, — вздохнул я, доставая из пакета коньяк и лимон. — Как знал…

Глава 4

Дело развалилось, а Ладва устроил следствию форменное избиение, навешав на них всех собак, включая смерть Штыря. Мол, пытками выбили из невинного человека показания, а потом довели его до самоубийства. Лютый бред, конечно, но аргументов против ни у кого не находилось. Пойди-ка опровергни суицид, когда тело благополучно сгорело в крематории Хованского кладбища. И чего бы ему не сгореть, когда друзья и коллеги взяли на себя все расходы по похоронам. После этого все показания, что дал покойный, превратились в тыкву, а многомесячная работа огромного количества людей — в макулатуру. А потому я ходил по Думе гордый, ловя на себе долгие, задумчивые взгляды товарищей по нелегкому депутатскому ремеслу. Впрочем, когда я смотрел на них в ответ, коллеги испуганно отводили глаза, но потом снова, как ни в чем ни бывало, подобострастно подбегали поручкаться и справиться о здоровье. Ну не твари ли?

А вот причина происходящего стала проявляться, когда меня за каким-то хреном послали в Лондон. И оказалось, что в этом был немалый смысл. Ибо если гора не идет к Магомету, то ее сажают в самолет и везут туда в составе парламентской делегации. Я за последние недели виртуозно уклонился от нескольких как бы незначительных встреч, не давая вызвать меня на разговор и сделать контрольный выстрел в кошелек. Даже в казино не бывал. Но тех, кто ко мне подходил, брал на карандаш и отдавал в работу своим особистам. А уже они повесили ватман на кульман и разрисовали его кружками, квадратиками и стрелочками, вычисляя контакты и связи. А потом они показали свою работу мне.

— Вот блядь! — расстроился, когда увидел незаконченную картину. Почему расстроился? Потому что особисты еще не понимали, кто находится в центре нарисованной ими картины, а я уже это понимал.

Окончательно точку в вопросе поставила, как ни странно, Люба, которая свою подработку куртизанкой не бросала, потому как уже прикупила пару однушек для сдачи, и останавливаться на этом не собиралась. А поскольку женщина для утех за человека не считается, то порой она выдавала такую информацию, что ей цены не было. Как сегодня, например…

— Сергей Дмитриевич, — она подошла ко мне, выждав, когда я останусь в кабинете один. — Там… беседа одна недавно была. Господин Гирш с другим американцем разговаривал. Я по вашему приказу английский учу, но они не знают, что я понимаю… Они про вас говорили, но называли спанч, губка по ихнему… И гоготали при этом… Вот… Я подумала, что это важно.

— Хорошо, иди, — кивнул я, не понимая, почему в моей башке забили тревожные барабаны. Херня какая-то происходит. Вроде мультик такой был. Или его еще нет… Я не знаю. Почему именно губка? И почему мне это не нравится? Тревожно что-то, а себе привык доверять. Чуйка редко подводит…

— Иосиф! — набрал я единственному интеллигенту, которому мог более-менее доверять. — Как сам, братан?

— Нормально, шеф, — голос Йосика показался мне слегка удивленным. Я нечасто его так называл.