По совершенно счастливому стечению обстоятельств у меня в сумке лежал блокнот Лолы с рассказом Липпа внутри него. Я постоянно собиралась заехать к Лолите на работу, чтобы его вернуть, но ничего не складывалось. Вот так случай, похоже, фортуна на моей стороне.

В больницу пришлось ехать на такси, чтобы успеть попасть в приемные часы. Лилия, по словам, врача, с которым мне удалось переговорить, быстро шла на поправку, но он посоветовал мне быть осторожной и постараться ее не расстраивать. Оказывается, ей все еще снились кошмары и случались панические атаки, когда что-то напоминало о нападении на нее. Пообещав врачу беречь ее нервную систему, я поспешила в палату.

Она встретила меня улыбкой, которой встречают старых знакомых.

– Невежливо, наверное, вот так лежать, когда у меня гости, но ничего не могу с собой поделать, – сказала Лилия, похлопывая по краешку кровати. – Можешь сесть здесь, Ева. Мы же можем уже перейти на «ты»?

– Если ты так хочешь, – я кивнула, осторожно устраиваясь рядом с ней.

Выглядела она очень даже хорошо. Не так роскошно, как в нашу первую встречу, но и не так уж плохо для той, кто едва не умер. Цвет лица относительно здоровый, хоть и бледный, а волосы небрежно раскиданы по подушке за ее спиной. Но, сидя сейчас перед ней, ко мне в очередной раз пришло осознание многогранности человеческой красоты.

– Думаю, обращаться на «вы» к своему спасителю будет грубым, – Лилия взяла меня за руку. – Спасибо тебе. За меня и за то, что была рядом с Анной. Тебе в тот день пришлось еще хуже, чем мне.

– Да ну? – я улыбнулась.

– Сама представь. Заходишь в чей-то дом, а там, на полу, женщина, истекающая кровью, а рядом маленький кричащий ребенок. Что-то мне подсказывает, тебе этот день запомнится навсегда.

Мы рассмеялись, и я удивилась той легкости, которая возникла в нашем общении. Никакой скованности и недопонимания, как при первой встрече. То, как ей удавалось шутить на такие страшные темы, в очередной раз доказало, что Лилия – сильная женщина.

– А зачем ты тогда, кстати, пришла? – спросила она, когда мы закончили разговор о ее самочувствии.

– Ах, да, точно! – я опомнилась и потянулась к сумке за блокнотом.

– Почитаешь мне сказку перед сном? – Лилия продолжала шутить, не догадываясь, о чем сейчас пойдет речь.

– Незадолго до своей… – я запнулась и она, заметив, мои сомнения, уверенно кивнула. – Незадолго до своей смерти Филипп продиктовал этот рассказ девушке с наших встреч. Могу прочесть или ты можешь сделать это сама.

Она недоверчиво посмотрела на блокнот в моих руках.

– Почему он попросил ее об этом? Они дружили?

– Она – что-то вроде начинающей писательницы. Сочиняет рассказы и всякие истории.

– Но эта история – не вымысел? – Лилия протянула руки, и я вложила в них блокнот.

– Как мне сказала Лола, он попросил запечатлеть где-то историю его жизни. Вымысел это или нет – решай сама.

Кивнув мне, она принялась за историю о пожарном. По мере прочтения выражение ее лица менялось несколько раз: от улыбки до неприкрытого сожаления. Когда все было кончено, Лилия не сдерживала слез. Мне показалось, что это – слезы осознания чего-то важного.

– Лжец. Какой наглый лжец, – процедила она сквозь всхлипы, но говорила она это так, будто бы сама не верила в собственные слова.

Я кивала, соглашаясь со всем, что она говорила. Нет ничего тяжелее момента, когда осознаешь, что оказался не прав и совершил серьезную ошибку. Похоже, это и есть тот самый момент в жизни Лилии.

С каждой минутой она плакала все тише, пока совсем не успокоилась. Ей пришлось использовать всю пачку салфеток, стоящих на тумбе рядом с кроватью, чтобы привести себя в порядок.

– Блокнот тоже немного пострадал. Извинись перед этой Лолой за мокрые страницы. Скажи, одну женщину прорвало на слезы, – сказала она, нацепив на лицо улыбчивую маску.

– Прости, что показала тебе это…

Она лишь отмахнулась от моих слов, не дав договорить.

– Неважно, что случилось на самом деле. Я уже и не помню, в какой момент наш брак умер. Может, когда родилась Анна, ведь в тот день все мои мысли были об ее безопасной и благополучной жизни. У меня мог сработать неадекватный материнский инстинкт, из-за которого я решила избавиться от всех, кто мог бы ей навредить. Может, выходки Филиппа, и тот пожар в нашем доме совсем ни при чем? Мы никогда этого не узнаем, как и того, насколько правдива история из блокнота.

– Не понимаю, зачем убийца напал на тебя, – тихо сказала я, надеясь, что она сможет мне помочь, приоткрыв завесу прошлого Липпа. – Может, это как-то связано с вашим общим прошлым?

Лилия хихикнула.

– Ты точно не полицейский под прикрытием? Задаешь такие же вопросы.

– Мы мыслим с ними в одном направлении. Так что?

Выражение ее лица сделалось серьезным и задумчивым.