Дома стояла тишина, лишь из комнаты Эда доносилось едва слышное похрапывание. Пожалуй, впервые в жизни я по-настоящему узнала, что такое страх, и каков он на вкус. Едва ли меня можно назвать смелым человеком, а то, во что мы все ввязались, требует слишком много храбрости. Но вместо уверенных шагов я несмело, практически беззвучно, шагаю по собственной квартире, боясь, сама не знаю чего или кого. В такие моменты, как этот, я верю в существование всякого зла, даже потустороннего и сверхъестественного. Мне страшно делать громкие вдохи и выдохи, сейчас даже собственная тень может испугать меня до потери сознания.

Исследовав все комнаты и убедившись, что здесь никого нет, я слегка расслабилась и включила повсюду свет. Еще час назад, в допросной, у меня был решительный настрой, но стоило мне подойти к двери квартиры, он моментально растворился, оставив после себя лишь страх. Страх перед тем, что может ожидать за закрытой дверью. Думаешь, что знаешь, имеешь в мыслях четкий сценарий, а затем все рушится.

Лилия и Анна не выходили у меня из головы. Кто и зачем это сделал? Жестокое убийство Филиппа, покушение на Элю, теперь еще и это. Будто существует некая игровая доска, с которой постепенно убирают фигуры, но почему именно эти? Есть ли хоть какая-то связь между ними или это хаотичные нападения импульсивного убийцы? Мне хотелось смыть с себя эту историю, не иметь к этому никакого отношения, никогда больше не вспоминать этих имен. Забыть раз и навсегда. С этими мыслями я, после быстрого горячего душа, отправилась спать.

Ночью мне снился Липп. Он пришел ко мне домой и начал объяснять, как для него важно то, что я делаю. В ответ на мои препирательства, он поднес указательный палец к губам, призывая к тишине. В конце сновидения Филипп подошел ко мне и сказал: «Тебе стоит меньше говорить и чаще наблюдать, а не то упустишь что-то важное».

Удивительно, но, несмотря на увиденное во сне, мне удалось выспаться и даже успокоиться, избавившись от вчерашней тревоги. Эд к моменту моего пробуждения уже ждал меня на кухне с двумя чашками лимонного чая.

– Как самочувствие? – еще сонным голосом спросила его я.

– Есть силы, чтобы встать и приготовить чай, – тихо ответил брат.

– Вижу. Это хорошо.

– Зато у тебя ничего хорошего не происходит, да? – сквозь вялость в его голосе слышалось раздражение.

– Ты кое-чего не знаешь, – несмело начала я.

– Что еще случилось, Ева? – Эд заметно напрягся.

– Кто-то повредил тормоза в автомобиле Элеоноры и ранил бывшую жену Филиппа.

– Они живы?

– Эля – да, насчет Лилии пока точно не известно, она в реанимации.

Повисло тяжелое молчание.

– Это я ее нашла, – призналась я.

Брат поднял на меня глаза и покачал головой. Он взял мою руку и крепко сжал ее.

– Когда у меня маниакальная фаза, я чувствую себя сверхчеловеком. Кажется, что все в этом мире мне по плечу. Я – завоеватель, я – гений, я – нескончаемый источник энергии и сил, я – неуязвимый и бесстрашный. У меня расстройство, но что насчет тебя? Как ты объяснишь свое безрассудство?

– Меня попросили помочь в расследовании и мне это понравилось. Разве ты не любишь отгадывать загадки? – спрашивая его, я даже не надеялась на понимание.

Эд улыбнулся и протянул руку к моей голове.

– Мой юный детектив, во что же ты влезла? – он взлохматил мои волосы, после чего вернулся к чаю.

– Правильнее будет бросить это…

– Но ты хочешь продолжить, – брат понимающе кивнул.

– Мне пора на работу, – я залпом выпила чай и направилась к выходу из комнаты.

Иногда ты сталкиваешься с чем-то, чему не в состоянии сопротивляться. Мне так сильно хотелось избавиться от этой тяги, но желание продолжить расследование еще сильнее.

По пути на работу я прослушивала аудиозаписи наших собраний. Заметила массу ошибок и недоработок в наших разговорах. Сейчас становилось очевидным, почему между нами не возникло доверительных отношений. Как бы я ни пыталась убедить себя в обратном – из меня вышел плохой руководитель. В собственных словах мне слышались неуверенность и отстраненность. В попытке быть ближе с ребятами, я их только сильнее отталкивала.

Я постаралась не слушать себя и сосредоточиться на других. Все встречи походили друг на друга, ничего интересного или необычного не звучало. Небольшие перепалки, негромкие споры, рассказы о болезни, дискуссии о лечении и будущем. Все шло спокойно и предсказуемо, я помнила эти разговоры, меня даже начало клонить в сон, когда прозвучало нечто такое, что заставило меня вздрогнуть.

Этот взвизгивающий голос принадлежал Святу. Он бросил одну единственную фразу, от которой по телу пробежала волна мурашек.

«Лучше не лезь ко мне, Липп, если не хочешь, чтобы я раскрыл ваш с Яной маленький секрет».

Я звоню Михаилу и беру три дня без содержания. Он даже не возражает, ведь осознает, что сам меня в это втянул.