Леонид вошел в кабинет с привычным для него строгим выражением лица. Он и виду не подал, что за ними наблюдают. Началось все как обычный допрос, но затем он перетек в обвинения с предоставлением Тимофею доказательств. Лео показывал ему бумаги, видимо, с результатами экспертизы с места преступления, из которых видно, что отпечатки, найденные там, принадлежат именно ему. Тот в ответ на обвинения лишь схватился за голову и опустил ее на сложенные руки. Пока он не смотрел, Лео бросил быстрый взгляд на стекло. Мне показалось, что он расстроен. Вряд ли ему хочется давить на юного Тиму, выбивать из него показания или кричать.

– Тимофей, в ваших же интересах сейчас заговорить. Вы же понимаете, что у вас есть шанс нам все рассказать? Прямо сейчас. Это всего лишь комната для допросов, в суде будет куда сложнее рассказать вашу версию случившегося.

Тима оживился и уставился на следователя выпученными глазами испуганной лани.

– Какой еще суд? За что?

– За убийство Филиппа. А, по-вашему, за что вы здесь оказались? – Лео выглядел заинтересованным, словно ухватился за некую невидимую нить, способную вывести его из этого запутанного лабиринта повествования.

– За то, что обманул вас.

Я не заметила, как подошла вплотную к стеклу, настолько крепко ухватившись за края стоящего впереди стола, что на руках побелели костяшки.

– Обманули, когда сказали, что не убивали Филиппа?

– Нет-нет. Когда сказал, что никогда не был у него дома.

– Хорошо. Тогда расскажите, когда вы приходили к нему. При каких обстоятельствах? О чем говорили? – Леонид приготовился записывать новые показания.

– Липп учил меня играть в боулинг. Он, правда, старался мне помочь, но я оказался настоящим растяпой. У меня ничего не вышло. Такой позор! Ребята из института посмеялись надо мной, назвали недоразумением. Я так разозлился, что позвонил Филиппу и наговорил ему гадостей. Он попросил меня приехать к нему.

– И что происходило дальше? Вы продолжили конфликтовать?

Тима отрицательно помотал головой.

– Нет, я приехал к нему и прямо на пороге расплакался. Он успокаивал меня, как какого-то грудничка. Мне не хотелось рассказывать вам об этом. Когда вспоминаю тот день, то сразу чувствую себя жалким неудачником.

Лео кивнул ему и продолжил заполнять бумаги. В конце допроса он подал их Тимофею на подпись, а сам вышел из кабинета. Через десять секунд он уже оказался возле меня.

– Что скажешь?

– Я ему верю, но последнее слово за полицией, не так ли?

Леонид демонстративно закатил глаза, а затем снова ушел к Тиме. Из всего того, что он ему сказал, мне удалось уловить лишь одно – его освободили и отпустили домой, где, как оказалось, все это время шел обыск.

– Мы ничего не нашли в его квартире. Одних отпечатков недостаточно, чтобы арестовать его, – объяснил вернувшийся ко мне Лео.

– Я кое-чего не понимаю, – у меня в голове крутились несуществующие шестеренки.

– И чего же?

– Неужели у всех пятерых нет алиби на момент убийства?

Леонид покачал головой.

– Убийство произошло вскоре после собрания. Филипп жил в пяти минутах ходьбы от вашего центра. Лолита и Элеонора живут одни. Даяна, Святослав и Тимофей в других районах города, до которых добираться, как минимум, полтора часа. Муж Даяны, родители Святослава и Тимофея подтвердили их алиби, но они вернулись домой слишком поздно. Они могли успеть убить Филиппа, а потом вызвать такси и уложиться в обычное для себя время. Так, что никто бы и не заподозрил их в том, что они задержались.

– Что за бред, – мне не верилось, что за такой небольшой промежуток времени можно кого-то убить, а потом еще успеть вовремя вернуться домой и не вызвать ни у кого подозрений.

– Поэтому, Элеонора стала первой, кого мы начали проверять. Она живет довольно уединенно. Многие ее соседи вообще не знают, что в их доме живет такой человек. Мы подозреваем и проверяем каждого из них, Ева.

– А Лола? Она тоже живет одна.

– У нее есть невнятное алиби. Ее соседка утверждает, что слышала, как кто-то стукнул дверью в то время, когда, по нашим данным, Филипп был еще жив.

– И почему оно невнятное?

– Потому что показания давала пожилая старушка, которая не видела, кто именно стукнул дверью, а в конце она вообще засомневалась, что слышала это.

– Значит, никто не защищен от ваших обвинений. И кого следующим притащат сюда и назовут убийцей? – мне захотелось ударить или пнуть что-нибудь со всей силы.

Когда Лео с вызовом собирался парировать мне в нашей словесной полемике, у него зазвонил мобильник. Я молча наблюдала, как он слушает человека по ту сторону невидимого провода. Мы не очень-то хорошо знакомы, но в какой-то момент у него отчетливо изменилось выражение лица. Оно стало беспокойным, встревоженным и даже напуганным. Когда он закончил, то посмотрел на меня так, словно у него очередные плохие новости.