Я покачала головой, совершенно не одобряя такого подхода к выбору имён. Если назвать ребёнка чьим-то именем, он все равно не станет этим человеком и никогда не сможет его заменить. Вместо этого люди сами создают себе ещё одно напоминание о тех, кого когда-то потеряли, кого уже нельзя вернуть.

– Точно, вы же психиатр, – Лилия улыбнулась и с сочувствием посмотрела на меня, словно я лишена чего-то важного, из-за чего ей меня жаль.

– Что значит это ваше "Вы же психиатр"?

– В юности мне довелось посещать психолога. Тот тоже постоянно анализировал и анализировал. А когда я просила просто выслушать меня, он анализировал и это. У вас вообще есть выключатель?

В меня, будто разом вонзилась тысяча игл. Это то, о чем постоянно говорил Эд: у меня нет этого выключателя. А теперь я со всеми разговариваю, как с подозреваемыми. Ну, дела, докатилась, опустилась ниже некуда.

– К чему это? Моя работа – анализировать. Иначе из меня не вышел бы хороший специалист.

Лилия кивнула.

– А вы – хороший специалист? Потому что врач, который раньше занимался Филиппом, тоже так себя называл. При этом он меня уверял, что кризисы будут повторяться, но мы с Анной останемся в безопасности.

– Я знаю, что он сделал. Не представляю, как сильно вы тогда испугались.

Она на моих глазах покрылась мурашками и начала дрожать.

– Одним испугом не обошлось, – Лилия погладила себя по рукам, словно пыталась согреться. – Первое плохое событие случилось вскоре после рождения Анны. Он поджёг наш гараж. Да, Липп назвал это случайностью, но я знала, чья на самом деле это вина. Ещё через год он пришёл поздно ночью домой. От него пахло костром, хотя в тот период у него как раз начался отпуск. Я ничего у него не спросила, а на следующее утро сообщили, что кто-то поджёг лесополосу недалеко от нашего района. Мы часто бывали там на пикнике. Он хорошо знал то место, и я снова все поняла. А третье, самое страшное, произошло через пару месяцев после этого, когда он остался с Анной дома. Мне позвонили соседи и сказали, что наш дом горит. Филипп не отвечал на звонки, я уехала с работы и помчалась домой. Когда оказалась на месте, пожарные передали мне на руки кричащую Анну. Липпа нигде не было видно. Через несколько минут он пришёл, как ни в чем не бывало, сильно удивившись, что случилось нечто подобное. Мы не ругались. Просто для него прошло всего сорок минут, а у меня вся жизнь пролетела перед глазами. Я пережила такое, чего он так и не смог понять.

На последних словах Лилия снова заплакала, видимо, в красках вспомнив тот день.

– Он купил несколько аромаламп и расставил их по дому. Филипп добавлял в них специальные эфирные масла, от которых Анна быстрее засыпала. Честно говоря, они и меня успокаивали после работы. В тот день она так крепко уснула, что он решил не будить её, а пройтись до магазина в одиночку. В это время со свечей в одной из аромаламп что-то случилось, и начался пожар. Пожарные подтвердили, что это – случайность, что это не сделано намеренно, и что мой муж не поджигал нашу дочь, но все оказалось тщетно. Всё, что я знала о его болезни, все предыдущие страшные вещи, связанные с огнём, слились воедино и поглотили всю мою любовь к этому человеку. Исчезло желание рисковать и пробовать заново строить сожженные мосты. Я прекрасно понимала, что это решение нанесёт ему глубокую рану, – она громко всхлипнула, – но мне пришлось, и он не возражал.

Во время её речи мне стало по-настоящему грустно. Позади Липп оставил целую жизнь, но еще больше ждало его впереди. У него был шанс что-то наладить, исправить ошибки, но теперь он, как зажженный фитиль, – раз и погас.

– У Анны остался страх перед пожарными. Она знала, что папа тоже носит эту форму, и непроизвольно начала бояться его. Мы до сих пор посещаем врача. Каждый раз, когда Филипп приходил, она вздрагивала и принималась плакать. Спустя где-то час успокаивалась, понимая, что папа не желает ей зла и никогда не обидит, но я все равно опасалась за её психику. Вы же сами врач. Первое, что советуют людям, перенесшим психологическую травму, избавиться от напоминаний о случившемся. Поэтому, мы продали дом, переехали из того района, даже сменили детский садик и обновили полностью гардероб Анны. Я сделала и делаю все для благополучия нашего ребёнка.

Лилия поднялась с места, оставив на диване открытый альбом. Я начала листать дальше и увидела много счастливых снимков: Анна, спящая на груди Филиппа, её первое день рождения, они втроём на пикнике и на море, но затем снимки резко кончаются, а через несколько страниц возобновляются. Это – фотографии после развода и ухода Липпа. Иными словами – новая жизнь.

– У меня нет алиби, но я его не убивала, если вы пришли спросить об этом.