Катерина Пушкарёва

Злодейки не плачут

Пролог

Дракон с раздражением покинул кабинет заседания, вручив помощнику сразу же на выходе толстую папку с очередными предписаниями суда. Газеты уже разместили на первых полосах скандальную новость, что новое здание корпуса драконов непригодно для эксплуатации. Вопиющие нарушения при строительстве, некачественные материалы и чужие загребущие карманы. Начаты проверки всех причастных на высшем уровне.

Декан корпуса драконов пытался не оторвать голову любопытным журналистам, что окружили его на выходе, тупым инспекторам, и всем тем, кто попадался на его пути, пока он не вернулся в свой временный кабинет и не плеснул себе горячительного напитка в низенький бухлый бокал.

— По тому вопросу. Десять учебных заведений подали заявки на аккредитацию по размещению корпуса в своих стенах. Всех кадетов полностью собрать в одном не получится, разумнее будет разместиться в трех, — помощник зажег свечи с благовониями щелчком пальцев и разложил на столе копии заявок.

Карден Вармс, откинул длинную толстую косу за спину и расстегнул верхние пуговицы белоснежной рубашки, быстро пробежался по бумагам пальцами. Уверенно ткнул в предпоследний лист, при этом в его глазах заплясали огоньки.

— Сделай так, чтобы эта заявка стала победителем, и две другие на твой вкус. Сможешь?

Тощий и прямой, как струна Стайс кивнул, поправив очки на переносице.

Карден же удалился в соседнюю комнату, где в нижнем ящике тумбы возле дивана достал небольшой магснимок. На нем была запечатлена красивая девушка, и он сам не заметил, как сильно он сжал челюсть, разглядывая её.

— Ты ведь не возражаешь, дорогая, если я присмотрю за твоей младшей внучкой. Ей ведь уже исполнилось двадцать? Чудесный возраст…

Бокал с виски был тут же осушен до дна, Карден прочистил горло и подошел к книжному шкафу, откуда между полок вытащил ещё один снимок.

На Элейн почти непохожа. Чужая кровь взяла вверх в темных волосах, колких зеленых глазах, но всё такой же упрямый подбородок и знакомая линия бровей.

Дракон собирался забрать своё, чего бы ему это ни стоило.

Пока он живет, пока есть шанс, что стерва Элейн не смогла надежно спрятать от него дар.

За четыре месяца до начала истории

— И что это значит? Что мы будем жить долго и счастливо? — глаза Энны напоминали звездное небо. Вточь такое же, что и в их знакомство. Тогда она лохматая, с испачканным лицом, в форме с чужого плеча, и ужасно острая на язык, произвела на него неизгладимое впечатление. Не самое приятное, но точно запомнилась.

— Выходи за меня замуж? — шепнул Рик, почти еле слышно. Она вздрогнула всем телом и сделала шаг назад, а он тут же опустился на одно колено, воспользовавшись моментом.

Музыка в зале стихла, и вся академия замерла, обращенная только к ним двоим.

— Нет, он не посмеет, — донеслось где-то за спиной. Однако Рик извлек из кармана маленькую бархатную коробочку и протянул Энне. — Нет, вы посмотрите…

Злые шепотки поползли по залу, кто-то, наоборот, радостно загудел.

— Выйдешь или нет?

— Твои родители тебе этого никогда не просят, — улыбнулась она. В мире вряд ли в этот момент существовало девушки прекрасней. Да, с первого взгляда он в нее не влюбился, это уж точно, зато теперь не представлял своей жизни без её смеха, запаха волос и мятного печенья по утрам.

— Плевать, Энн, я люблю тебя.

Она закусила нижнюю губу. Призывно, как только она умеет, и он тут же почувствовал острое желание как можно скорее сделать её своей. Чтобы никто не смог претендовать на его Энни. На его рыжую ведьму. С ужасным характером и таким пылким сердцем.

Она ведь не откажет? Не посмеет выставить его дураком? С неё не убудет!

Рик подготовил всё: их ждал жрец, который проведет брачный обряд по первому слову, письмо с извинениями для матери, записку для отца, в которой он ссылался на то, что не оправдал чужих надежд, но зато совершенно счастлив и впервые в жизни чувствует себя мужчиной, а не мальчишкой.

— Родители покричат, но никуда не денутся, к тому же если ты согласна…

— Я согласна!

Он тут же дернул за цепочку на груди, и их затянуло в незарегистрированный портал. Вопиющее нарушение. Однако, что ректор сделает? Отчислит его? Скорее, наоборот, выдохнет, что два несносных пятикурсника, наконец-то, заберут свои дипломы и покинут стены академии. Буквально через месяц.

Влюбленные исчезли.

Музыка вернулась не сразу. Как будто после этой сцены, окружающие не знали, что делать. Пожалуй, кроме того, как с прискорбием смотреть в сторону той, что осталась стоять, в окружении подруг с перекошенными лицами.