Так они и плакали, крепко обняв друг друга: мальчик, потерявший вот уже вторую мать – и муж, утративший единственную по-настоящему любимую им женщину, кою он не смог даже взять в жены…

Но именно эта женщина сроднила их – а любовь к ней (у каждого своя) связала Харальда и Рюрика куда крепче кровных уз.

Глава 13.

Лето 812 года от Рождества Христова. Ютландия, Слагмарк.

Харальд Клак тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как разворачивается в линию войско Сигфреда, упираясь крыльями в протекающую слева реку – и раскинувшийся справа густой лес.

Войско Сигфреда больше. Примерно на пятьсот воинов – но все равно больше той рати, что смогли собрать Скьёльдунги. А главное – племянник Гудфреда добился численного превосходства именно опытных хирдманов... Ведь Инглинги всегда были близки свеям. И на сей раз их ярлы отозвались на зов Сигфреда, привели с собой тысячу матерых рубак! Говорят, что объявился и давний «знакомец» Харальда, Хальвдан Кровавый Топор. Говорят, что это он возглавил подкрепление в качестве хёвдинга…

А ведь свеи, на взгляд самого Харальда, на голову превосходит ополчение саксов, отправленное на помощь Скьёльдунгам императором Карлом!

Признаться честно, последние два года «Ворон» считал едва ли не самыми мрачными и горестными на своем жизненном пути. Внезапная смерть Рады сделала его равнодушным к происходящим вокруг событиям – так, словно горе Харальда стало его личным драккаром, ведущим ярла сквозь море повседневных забот… В эти годы его мало что заботило – пожалуй, кроме воспитания Рюрика, так и оставшегося в Хедебю.

Да, Славомир отказался принять племянника – несмотря на то, что взял Хродгейра в свое войско. Правда, чтобы не обострять отношений с данами, Мстителя удалили от княжеского двора... По слухам Хродгейр объявился уже на Руяне, где местным славянам-русам глубоко плевать на ненависть данов к убийце их короля. Ратному искусству обучен? В сече за спины соратников не прячешься? Значит, быть тебе в дружине кого из варяжских вождей…

Впрочем, судьба Хродгейра совершенно не волновала Клака. Свое слово он сдержал – а уж там пусть крутится, как может… Куда важнее для ярла был Рюрик – но на счет Рюрика Славомир ответил вполне доходчиво: сын Годолюба должен оставаться со своим народом. А уж верховный князь ободритов сумеет и сам зачать собственных наследников…

Действительно, куда уж яснее? Самый младший из сынов Вышана крепко ухватился за власть, не желая кому-либо ее уступать и с кем-либо ее делить. Это не Рада, видевшая в племяннике исключительно родную кровь и ребенка, забота о котором целиком легла на ее плечи. Нет – это, прежде всего, верховный князь, видящий в наследниках старших братьев угрозу своему правлению!

И своим сыновьям, коли те народятся.

Ну что же – сам Харальд в душе лишь обрадовался ответу Славомира. Ибо Рюрик стал для «Ворона» настоящей отдушиной, единственным лучиком света в море хлынувшей на Клака тоски! И потому ярл проводил с мальчишкой очень много времени – позволяя себе дурачиться и забываться в играх с племянником Рады, порой проводя с ним целый день… В душе Харальд давно уже считал его собственным племянником.

Правда, к отношениям «отец – приемный сын» они все же не пришли, хотя Рюрик и пытался называть Клака «тятей» какое-то время. Но в памяти ярла слишком глубоко запечатлелось видение безвольно болтающегося в петле Годолюба в его добротном шлеме с позолоченным гребнем… И, осознавая свою невольную причастность к гибели храброго конунга, «Ворон» просил называть себя лишь дядей.

Так у них с Рюриком и повелось – племянник и дядя. Хотя в сущности, с удовольствием возившийся с мальчонкой Харальд, самолично выстругавший ему легкий деревянный меч, а затем смастеривший Рюрику и крошечный щит, и даже лук, Харальд неизменно поддававшийся мальчику в играх и оберегающий его… В сущности, он заменил Рюрику отца.

В общем-то, Рада была частично права, «Ворон» сумел полюбить ребенка, коего в душе все-таки считал своим. Но вот иную женщину… Нет, иногда кто-то из наложниц согревала ложе Харальда – когда последнему становилось уже совсем невмоготу. Но даже легкого подобия той душевной близости, что дарила ему Рада, ярл не испытывал!

Что же касается страстного желания «последовать» за любимой… То священники, для которых Харальд действительно сумел выбить безопасный пропуск в Хедебю, доходчиво объяснили «Ворону» непреложную истину – наложить на себя руки в христианстве есть смертный грех. Что Господь призовет человека к себе, когда это будет действительно нужно, что жизнь дается людям, чтобы каждый из них мог своими деяниями и покаянием заслужить Царство Небесное… Но самоубийце в него никак не попасть!