Женам славянских дружинников, павших в бою, по предложению Харальда выделили отдельный дом. Длинный дом, если быть точным – окружённый крепким забором и охраняемый хирдманами самого Клака.

Так надёжнее.

Среди ободриток нашла свое место и Рада, сестра ярла Годлиба. Ей было проще среди своих – а для ее племянника-Рёрика тотчас нашлась кормилица... И вот Харальд вновь переступил порог временного убежища славянок, где из-за большого числа маленьких детей вечно стоит крик и плач! Не очень-то и удобно, если быть честными, но иного выбора пока нет.

С другой стороны, измотанная извечным детским криком, Рада тотчас двинулась навстречу Харальду, что-то коротко обронив кормилице Рёрика. А губы Клака сами собой разошлись в самодовольной ухмылке: не далёк тот день, когда девушка сама переступит порог его дома на правах хоть жены, хоть даже наложницы, измученная столь необычной пыткой в окружении прорвы малышей!

Впрочем, Харальд мгновенно пожалел о своей улыбке – ибо приблизившаяся к нему Рада заметила её, и глаза итак раздражённой славянки мгновенно полыхнули гневом! Взгляд гордячки (тут-то Ануло действительно прав) окаменел, и она прошла мимо Харальда задрав нос – даже не посмотрев в сторону ярла.

- Ну-ну...

Клак сам не понял, когда радость от новой встречи с Радой и удовольствие от того, что именно в нем ободритка видит единственную отдушину, сменилась ярко полыхнувшим гневом. Конечно, разговор с Ануло не мог не повлиять на настроение Харальда – но и его собственное терпение не безгранично! Может быть, плюнуть на все и... Ярл не позволил себе даже додуматься мысль, ибо его тотчас бросило в жар. Соблазн велик, молодая славянка рядом, защитить её некому... Он в любой момент может взять её, сделать наложницей – и тешить с ней плоть в своё удовольствие, когда и где захочет.

Вот только Клак был уверен и в другом: насилие сломает Раду, и наложницей его станет пустая кукла с потухшим взглядом... А то и руки на себя наложит – с такой гордячки станется! Злясь и на собственную похоть, и на упрямость неуступчивой Рады, и на Ануло (все же по-своему правого)... Наконец, на собственных сородичей данов и плененных ободритов (короче, на всех и вся!), Харальд яростно рявкнул:

- Пошли со мной!

И тотчас пожалел: в глазах Рады отчётливо плеснулся страх. По прежнему боится, хотя Клак ещё ни разу не позволял себе распустить руки во время их встреч... Чуть успокоившись, ярл протянул девушке раскрытую ладонь – как когда-то в её собственном тереме – и уже куда спокойнее попросил:

- Идем?

Девушка, поколебавшись всего мгновение, вложила тонкие, тёплые пальчики в ладонь ярла:

- Идем...

Именно с Радой Харальд впервые в жизни испытал потребность в уединении. Ну, в том смысле, что он хотел бы остаться со славянкой только вдвоём, чтобы им никто не докучал... Потому теперь они вместе, держась за руки, прошли короткий путь до гавани – и плевать Клаку на мнение данов, с осуждением или издевкой смотрящих на его подругу! Рада также видела эти взгляды – и невольно прижималась к Харальду, в инстинктивном поиске защиты у большого и сильного мужчины... И одно это уже окупало все недовольство данов!

Но вот и гавань. Ранее полностью открытая – а сейчас её пытаются городить с моря полукольцом деревянных стен, продолжающих возводимые на суше укрепления. За стройку ответственен Регинфрид – и потому младший брат является одним из немногих людей, кто не докучает Харальду на счёт Рады... Хотя бы потому, что у него нет на это времени!

Строить стены в море – та ещё задачка. Без основания их не возведешь, так что прежде тына в море готовят насыпь наподобие дамбы, укрепляя её камнями. И дело это столь небыстрое, что на возведение "морской стены" (да с защищающими вход в гавань башнями!) потребуется не один год...

Впрочем, сейчас Харальду, в одиночку севшему на весла, это только на пользу – так он быстрее дойдет до небольшого заливчика чуть в стороне от города. Там им с Радой уже никто не будет докупать – и девушка постепенно отомрет, повеселеет...