Научил я их держать аудиторию, даже педагоги на последних рядах перестали шушукаться и глянули на экран и смотрели на диаграммы как завороженные. Да, вопросы и ответы про престиж хорошей успеваемости и карманные деньги вызвали интерес, но когда Юра стал рассказывать про романтику и интим — сначала поднялся гул, даже среди членов комиссии, а потом воцарилась мертвая тишина. «Тема номер раз» — актуальна во все времена, в любом возрасте.

— Как можно увидеть на диаграмме, мнения разделились весьма симметрично: 35% считает, что большая часть современных десятиклассников ни с кем не встречается, еще 32% думает, что для нынешних выпускников характерны длительные постоянные отношения, — Ляшков академическим жестом поправил очки. — Беспокойство вызывают 38%, считающих своих сверстников непостоянными и ветренными. Так ли это — можно судить по следующему вопросу: ' Состояли ли вы в отношениях с девушкой (парнем) в последние два года?' Только 6% опрошенных признались, что не стремятся к постоянству, для остальных характерно или отсутствие романтических отношений, или стремление встречаться с одним человеком.

— А такое можно…? — прошептала Елена Владимировна, глядя на меня очумелыми глазами.

Я пожал плечами в ответ. На самом деле ее эмоциональная реакция была для меня довольно странной… Хотя — мало ли, что там ее зацепило? Ляшков меж тем, взявший на себя самый тяжкий блок вопросов, продолжал жечь:

— Если верит данным опроса, подавляющее большинство юношей — около восьмидесяти процентов к десятому классу не имело интимных отношений, еще семнадцать- имели такой опыт (включая интимные ласки) с одним партером. Также и семьдесят процентов девушек-выпускниц вообще не имели интимного опыта, еще тридцать — только с одним человеком… Ни одна девушка не призналась, что имеет большой интимный опыт с разными партнерами!

— Врут! — выкрикнул кто-то.

Ляшков не сплоховал:

— Даже если все отвечающие врали, то это означает, по крайней мере, тот факт, что в молодежной среде непостоянство и беспорядочный образ жизни не в моде и вызывают чувство стыда! — парировал он и продолжил. — И тем более странным выглядит вот эта диаграмма — значительная часть опрошенных юношей и девушек считает, что у почти всей женской части выпускных классов имеется богатый интимный опыт! Снова мы имеем дело с пессимистичной оценкой молодежи самой себя, с высказыванием точки зрения, навязанной извне, основанной на фильмах, сплетнях и домыслах. Факты говорят о том, что большая часть юношей и девушек или не имели такого опыта, или придерживаются традиционной моногамии в вопросах интимной жизни, и это не может не радовать!

В общем — мои ребятишки поймали кураж. Они лихо отбивались от вопросов, которые вопреки всем правилам стали накидывать и педагоги. Было видно, что подобного рода исследования тут в новинку, да и результатов таких никто не ожидал… Все увлеченно смотрели на помост, кафедру и мультимедийный экран, все взгляды сконцентрировались на моих учениках.

А я смотрел на столешницу парты, за которой сидел. Из нее прямо на глазах, как в таймлапсе, прорастали крохотные зеленые побеги, распускались листочки, открывались бутончики и расцветали цветы. Вся лакированная деревяшка покрылась вязью тоненьких корешков, в аудитории запахло ароматами роз и фиалок.

— Регламент, дамы и господа, регламент! Заканчиваем с вопросами! Продолжим после перерыва! — громогласно заявил председатель жюри, и я был ему очень благодарен — пусть это и смазало окончание выступления Ляшко и Демочкиной.

Все ломанулись на выход — обсуждать выступления и строить предположения о призовых местах. Даже мои ребята — и те вышли. В аудитории остались только я, жюри и — Елена Владимировна.

— Господа, вам стоит вызвать опричников, — сказал я. — И министерского мага.

— Что, простите? — стали оборачиваться светила гомельской гуманитарной науки.

Я смотрел на учительницу эльфийского, свою коллегу. Девушку, девочку восемнадцати или девятнадцати лет отроду, и пытался вспомнить — какая верхняя планка инициации первого порядка сейчас считалась общепризнанной? Семнадцать лет? Или все-таки девятнадцать — в виде исключения?

Ее волосы сверкали изумрудно-зеленым цветом, на плечах и ладонях расцветали цветы, и целый сонм внезапно пробудившихся от зимнего сна, невесть откуда взявшихся ярких бабочек порхал вокруг нее. Глаза Елены Владимировны горели теплым, желтым светом.

— Что со мной, Георгий Серафимович? — ее голос звучал так, как шумит майская роща под порывами первого теплого южного ветра

— Инициация первого порядка. По всей видимости — вы теперь природный маг, коллега, с чем я вас и поздравляю.

— Но я ведь только слушала ваших ребят, и подумала, что не одна такая, и… Что теперь со мной будет?