Благо — голос из динамика вскоре объявил прибытие поезда на Гомель, и тут же сразу выяснились две вещи: сапожки на каблуках слабо подходят для того, чтобы взбираться на довольно крутые ступени пригородной электрички… Еще одна вещь тоже не предвещала ничего хорошего: Демочкина тормознула меня в тамбуре, пока остальные искали место в вагоне.

— Георгий Серафимович, я хотела вам сказать большое спасибо, — вздохнула она. — Мне вообще не важно — победим мы или никакого места не займем. Благодаря работе над исследованием я по-новому на Юрку взглянула… Он такой классный! Я рядом с ним вообще ничего не боюсь. И вообще — из других парней и слова не вытянешь, а мы с ним спорим так, что искры из глаз, мне та-а-ак нравится! Ой, простите — может я не к месту…

— Ляшков — хороший парень, — сказал я в воздух.

— Вот, место нашли! — замахал хороший парень из вагона.

И я выдохнул с облегчением. Одно дело — дать совет парню. Другое — что-то там рассказывать о жизни шестнадцатилетней девочке-девушке. Понятия не имею, как это делается. Были бы дочки — может быть научился бы.

Благо — по дороге в Гомель все были заняты делом: читали в тысячный раз работы, готовились отвечать на каверзные вопросы жюри и оппонентов… Елена Владимировна тоже переживала — как бы не больше своих учениц.

— Ой, Георгий Серафимович, а вы знаете — я ведь так и не послушала ваше исследование! Все в восторге — от выступления ваших ребят, а у меня форточка была, я домой ездила…

— Вот на конференции и ознакомитесь, — ободряюще кивнул я.

И уставился в окно. Я столько раз ездил этим маршрутом — Вышемир-Гомель — на Земле, что сейчас с большим интересом разглядывал заснеженные деревеньки, леса и поля, и выискивал малейшие сходства и различия.

* * *

Конференция проходила в Гомельском Великокняжеском университете имени Франциска Скорины — известного просветителя, гуманиста и популяризатора академической магии. Корпуса аналога моей земной альма матер располагались на улице Земской — она тут в каждом городе была, вроде как у нас Советская, — улице Завиши Чарного и на улице Собакевича. Секции распределились по факультетам. Гуманитарно-филологическая, в которой, что логично, мы оказались вместе с девчатами Елены Владмировны, проводилась на улице Завиши Чарного, в четвертом корпусе — месте дислокации исторического, юридического и филологического факультетов. У нас было не так — но кого это интересует!

Ребята выступали в огромной аудитории-амфитеатре, перед настоящими докторами наук: языковедами, историками, юристами, социологами и философами. Страшное дело!

Педагогов сразу же определили на галерку — дабы советами и шиканьем своим не смущали юные умы. Ну и не науськивали участников друг на друга, не подсказывали каверзные вопросы. Спрашивать имело право только жюри и школьники-участники. Я слушал с интересом, и с все возрастающим приятным чувством предвкушения: может быть, наша работа и не была самой масштабной или солидной, но уж точно — интереснее и провокационнее темы не нашлось! Да и в Ляшкове с Демочкиной я ни капельки не сомневался: ребята что надо!

Для приличия, после выступления девчонок с их славянско-эльфийскими гидронимами, я показал Елене Владмировне большой палец:

— Очень достойно! Хорошо смотрелись, и работа стоящая!

Оно и вправду было так, просто — ничего нового. Хорошо известные факты, собранные по кусочкам из разных источников. Но у учительши аж глаза засияли! Это что — я для нее настолько авторитет? Она одними губами прошептала:

— Спасибо, Георгий Серафимович!

Но я уже отвлекся от нее: выстали ребята из Ветковского района про какой-то странный обряд «Пахаванне стралы» — «Похороны стрелы», если по-русски. А после них должны были выйти мои! История с этим обрядом, наверное, стоила внимания, но я малость занервничал: учительская болезнь, за учеников мы переживаем больше чем за себя…

Однако — зря. Ляшков и Демочкина включили презентацию, и звонкий голос десятиклассницы заполнил собой зал:

— Часто в жизни нам приходится сталкиваться со стереотипами — привычными моделями отношения или поведения, направленными на какую-либо социальную группу. Одной из самых частых объектов для стереотипного мышления является такая группа как молодежь. «Вот нынче молодежь пошла! Ни стыда, ни совести, одни гулянки на уме!» — можно услышать на лавочке у любого подъезда. Старшее поколение — бабушки и дедушки, и люди в самом расцвете сил — мамы и папы, нередко имеют весьма смутное представление о том, чем живут их молодые соотечественники, их дети и внуки…