— Я ж говорю — ситуация вышла из-под контроля, и мы с Пеплом… Э-э-э… То есть я! Я оторвал им головы. А она это видела. Вот и решила пойти на сотрудничество. Теперь, однако, хочу ее заставить подлечить твоего деда.

— Ой! — Вишневецкая заморгала. — А… Нет, ну ты это здорово придумал, правда! Я даже не буду убивать ее… Но он — захочет.

— Даже если она придет его подлечить? — засомневался я.

— А ему нужно, чтобы она его лечила? — задала резонный вопрос очень умная Яся.

Я как-то об этом не подумал сразу. А теперь — мне снова вспомнился тот самый анекдот про мужика, который притворялся немым, а когда его жена выучила язык немых — начал притворяться слепым. Да и мутил князь Ярэма что-то в Горыни, это к гадалке не ходи…

— Ну, лишним не будет, — задумчиво проговорил я. — Наше дело — предложить. А уже лечиться там или не лечиться — это пусть сам решает. В любом случае — на нее у меня управа есть, если кого-то из вас она попробует подчинить или как-то еще воздействовать — я ее мигом в бараний рог скручу!

— Без меня не скручивай, — нахмурилась она. — Встретимся в Горыни, так?

— Так, — кивнул я.

— Тут ехать мне километров сто тридцать, я за час доберусь.

— Мне до Горыни — тридцать километров… Я тоже через час буду! — уж больно разный у нас был стиль езды, да мне еще и Заславскую из лап Сыскного приказа нужно было забрать.

— До встречи. Целую! Будь там осторожен с этой змеюкой! — она послала мне воздушный поцелуй.

У меня на душе скребли кошки, честно говоря — я не очень верил, что смогу обеспечить безопасность Заславской, если Вишневецкий захочет ее прикончить…

Пока запускал «Урсу», пока вел машину по направлению к штаб-квартире вышемирских земских ярыжек — зданию отдела Сыскного приказа — много думал. Могу я поступить иначе? Нет. В конце концов, Иеремии Михайловичу я был многим обязан! Я должен попробовать помочь ему, вот и все. А примет он эту помощь или нет — другой вопрос…

* * *

Заславскую провожали всем отделом. Точнее — тем, что после него осталось. Перетряхнули вышемирских ярыжек страшно, теперь там рулил Караулов — тот самый ироничный молодой человек из команды Риковича, который вел броневик во время нашего вояжа на Славутич.

Княгине норовили придержать дверь, поцеловать ручку, подать пальто. То есть — тренч. Бежевый. Ей вручили даже цветы и бутылку коньяку — с собой. Они улыбались радостно, как дети, эти сыскари, и я стал подозревать что-то нехорошее: применение ментальной магии или свальный грех, например, но Ольга Евгеньевна, садясь на переднее сидение «Урсы», заявила, предвосхищая мои вопросы:

— Я им столько всего понарассказывала… Ик! Я всех сдала! Пусть гниют! А эти мальчики — они у меня все станут стольниками! Стольничков там было много… Э-э-э-э… И целовальниками. Я же там кого-то поц-ц-целовала? Или всех? Такие хорошие мальчики! — зрачки у Заславской группировались то в район переносицы, то смещались куда-то к вискам.

Воистину, пьющая менталистка — горе в семье!

* * *

Глава 20

Деконтаминация

Вишневецкий в позе лотоса сидел в центре какого-то гигантского иероглифа, начертанного на снегу, и держал в руке череп того самого пана то ли из Свинских Кишок, то ли из Конских Кишок, которого мы доконали в подземелье. Иероглиф был вписан в окружность, по периметру которой бегал Христофор Радзивилл и дорисовывал еще какие-то закорючки. Однако, все это выглядело очень таинственно и многозначительно.

Зимние небеса хмурились. Темные, почти черные тучи опустились низко к земле, закручиваясь в пугающих размеров воронку, как будто перед ураганом. Мельчайшие частицы снега висели в воздухе, образуя странное марево, время от времени освещаемое взблесками потустороннего света, которые вспыхивали, когда бывший лич дорисовывал очередную загогулину. Однако, они тут творили некий ритуал, и, кажется, я догадывался, что именно задумали эти великие старики!

— Помнишь, я говорила тебе про академическую магию? — спросила Яся, тесно прижимаясь ко мне. — Вот, это она и есть. Никто из них не является менталистом. Мой дед — сильнейший телекинетик, Радзивилл — некромант. Но оба они — маги ученые, с весьма глубокими познаниями в фундаментальной теории магии, и потому — им вполне по силам создать вот такой вот чудовищный конструкт…

— А зачем? — я не мог не уточнить. Все-таки она была специалистом!

— Насколько я могу понять, они хотят что-то злое и нехорошее поместить в нечто мертвое, заполнить пустоту внутри чего-то, что было вместилищем… — тут ее глаза расширились: Вишневецкая смотрела на череп в руках своего деда. — Он хочет… Это же безумие, чес-слово! Так ведь можно разрушить его память! Да и вообще — Великий Ритуал для хирургической операции? Что-то тут не то…

— Однако! То есть вместо дедушки с шизой мы получим дедушку с амнезией? — напрягся я.