Шифер притопал ко мне прямо в квартиру, с целой командой крепкотелых бородатых кхазадов. Их было семь или восемь, около того. Главный каменщик, главный кровельщик, главный бетонщик, главный монтажник, главный… Все — главные, ни одного подчиненного. Одеты они были как строители из американской рекламы: джинсы, тяжелые ботинки, клетчатые рубашки, жилеты, пояса с кучей кармашков для инструментов… Я думал — в касках оранжевых заявятся, ан нет — вместо касок у них имелись вполне гражданские головные уборы: от шапок-ушанок до вязаных «петушков», у каждого — по вкусу. Деловитые гномы мигом заполнили всю квартиру, рассевшись там и тут: на диване, подоконнике, тумбочке, стульях, табуретках с кухни.

— Итак, вот! — Отто положил себе на стол кожаный потертый портфель, щелкнул застежкой и вынул оттуда замусоленные бумаги. — Смета, проект, список оборудования, которое хорошо бы докупить, и договор долгосрочного найма.

— Долгосрочного? — поднял бровь я. — Однако!

— Таки да! — вот это выражение от Шифера услышать было очень забавно. — Оно слух прошел — триста гектаров к твоим двум сотням прирезали. И там склады, охотничий домик, небось еще планов громадье…

— Ага, планов даже слишком много, — я кивнул. — Профессор Дамблдор и профессор Ксавьер отдыхают. На год подпишем точно, а там как пойдет… Когда приступите к работе?

— Так это… Как деньги будут и сразу — дранг арбайтен! Хоть вечером! Приступим к работам первой очереди — реставрации Горыньского поместья! — гномы тут же засуетились. — Унд дас вирд кляйне плякарай!

— Ну, вечером, пожалуй, не стоит, у меня там жильцы беспокойные… — я почесал голову. — Я их это, предупрежу. Чтобы в охотничий домик перебирались. А дела вы будете вести с Тимофеем Табачниковым. Вы не пугайтесь, он это… Немного кот. Не повезло человеку, его ведьма прокляла, теперь представляет собой здоровенного кота. Однако — хватка у него деловая, дотошный, хозяйственный… С ним обсудите все нюансы, но — не раньше воскресенья.

— Хо! С котом мы сладим! — зашумели кхазады. — Коты — скотина полезная! Так что, хозяин — по рукам?

— Однако, подождите, — я погрозил пальцем. — Я документы изучу сегодня, и к Отто зайду. Вдруг вы там в смету автокран-шестидесятитонник включили или еще какой метростроительный землепроходчик!

— Обижаете, хозяин! Мы ж с понятием! Нам лишнего не надо, только все, что для дела! Тем паче — контракт долгосрочный, объектов впереди много… — их суета явно говорила о том, что где-то ни хитрили. — Ну какой шестидесятитонник, о чем вообще речь, за кого вы нас принимаете?

Спровадив кхазадов-строителей, я наконец, уселся за стол на кухне с чашкой любимого черного чая, с чабрецом, и разложил перед собой потрепанные бумаги.

— Да ну к бесам! — я не выдержал и заржал.

Автокран там, в смете, все-таки был. Правда, не на шестьдесят тонн, а на шестнадцать, но все-таки, все-таки… Кхазады — страшный народ!

* * *

Рикович позвонил внезапно. После того, как мы с ним плотно отработали на зимних каникулах в Солигорских штольнях, где на месте гибели шахтеров открылся прорыв Хтони, и в Новой Гуте, на тамошних незамерзающих болотах с ядовитыми испарениями, от которых кожа слазит до самых костей у всех, кроме нулевок и сталкеров в скафандрах или костюмах РХБЗ… И вот теперь — телефон завибрировал и на экране высветилось дурацкое слово «Целовальник», которым у меня был подписан Иван Иванович. Медленно выдохнув, я свайпнул по экрану и сказал:

— Однако, здравствуйте.

— И вам добрейшего вечерочка… — голос Риковича источал елей, что обозначало надвигающиеся проблемы. — Не желаете ли автомобильную прогулку на сто семьдесят километров?

— В Хтонь? — обреченно спросил я.

— В нее, родимую, — показушно вздохнул сыскарь. — Поехали, забрали записи камер наружного наблюдения с сервера — и вернулись обратно. Мне проще тебя привлечь, чем по официальным каналам рейд организовывать.

— А куда едем-то? — я не мог не спросить.

— Не лезь поперед батьки в пекло! — отрезал Иван Иванович. — В машине и узнаешь, не телефонный разговор. Оденься тепло, утром будет минус пятнадцать!

— У меня уроки с двенадцати! — попытался побрыкаться я. — И ветрянка в кабинете, готовиться долго!

— В одиннадцать будешь в Вышемире, слово даю. Собирайся! Мы уже тут, — он просто форменным образом выкручивал мне руки!

— За кофе заскочим? — с надеждой спросил я, грустно глядя на замусоленные шиферовские бумажки.

— Будет тебе кофе, обеспечим, — с некоторым сомнением в голосе проговорил Рикович.